Но прошлой ночью все было по-другому. Между ними не было ничего, кроме страстного, ненасытного желания.
А по другую сторону от двери Зафир расхаживал по комнате, представляя себе Кэт обнаженной в ванне. И горел желанием войти к ней. Он испытывал к Кэт привязанность и уважение, но никогда не говорил о любви. Он боялся любви, зная, как она может разрушить жизнь.
Ему снова захотелось просто взять и уйти. Списать эту ночь просто на приступ похоти. Но он знал, что это не так. Его тело горело от желания. Одной ночи ему никогда не будет достаточно.
И вдруг он услышал всплеск и приглушенный голос. Не размышляя ни секунды, он ворвался в ванную.
– Я… что-то слышал, – сказал он, чувствуя себя смешным.
– Я просто уронила мыло.
Щеки Кэт раскраснелись. Ее волосы были заколоты высоко на затылке. И, сдаваясь, Зафир пробормотал проклятие и сорвал с себя полотенце. Глаза Кэт расширились при виде его возбуждения.
Прежде чем она успела что-либо сказать, Зафир уже усаживался в ванну.
– Что ты делаешь?
Он обнял ее и притянул к себе.
– Зафир… – слабо запротестовала она.
– Что? – спросил Зафир, намыливая ее тело.
– Просто я никогда не ожидала, что придет время, когда на этом месте окажешься ты.
– И ты рада, что это я?
Она пожала плечами, скрывая свои эмоции.
– Ты хороший любовник, Зафир…
Хороший любовник. Зафир прикусил язык. Как это получилось, что из ее уст это прозвучало почти оскорблением? Что касается мысли о том, что она позволила бы другому мужчине увидеть себя в первый раз такой, какой она стала… Зафир даже не хотел думать о таком повороте событий.
И тут Кэт начала расслабляться. Она прижалась к нему и, когда он коснулся рукой ее сокровенного местечка, застонала. И он сказал себе, что его волнует лишь то, что происходит здесь и сейчас.
Этого достаточно. Должно быть достаточно.
Несколько часов спустя Кэт, одетая и готовая к выходу, никак не могла решиться выйти из спальни и присоединиться к Зафиру, который разговаривал по телефону в гостиной.
Одна лишь мысль о том, с какой легкостью он воспринял ее секрет и как был нежен с ней, была ошеломляющей. Сказать, что она чувствовала себя обнаженной и беззащитной, значило ничего не сказать. Ей казалось, что он изменил ее, и теперь она сама не знала, кто она такая.
Прошлой ночью Зафир разрушил все преграды, которые она воздвигла вокруг себя. И ее ужасала перспектива еще одной такой ночи.
Она очень боялась, что он без особого труда узнал то, в чем она была не готова признаться даже самой себе. То, как она страстно желала, чтобы он смотрел на нее, как раньше, когда считал ее безупречной.