Гемини (Авторов) - страница 42

– Дэнни, позволь представить тебе Бэрона, – сказал он, – развратника средних лет и лучшего из знакомых мне пилотов.

Генри улыбался от уха до уха, она даже вспомнить не могла, когда видела настолько счастливого человека.

– Бэрон, это – Дэнни.

– Привет, горелый пончик, – радушно поздоровался Бэрон.

Дэнни скорчила гримасу, к щекам прилил жар, на этот раз – от стыда. Если старшие агенты в РУМО придумывали кличку, она обычно прилипала – нравится тебе или нет. Открытое выражение недовольства лишь гарантировало, что ярлык пристанет на всю жизнь.

Когда Бэрон подал руку, чтобы помочь ей сесть в самолет, Дэнни заметила на правом запястье такой же зеленый туз пик, как у Брогана, и немного успокоилась. Эти двое связаны прочными узами, а значит, Бэрону тоже можно верить на девяносто девять процентов, как и Генри.

– Одноразовые, как просил. – Бэрон подал Генри целлофановый мешок с сотовыми телефонами. – Но прежде чем ими пользоваться, может заглянешь в Картахену?

Генри не ответил – похоже, всерьез обдумывал предложение.

– Там хорошо, – добавил Бэрон, обращаясь и к ней тоже. – Анонимность и безопасность гарантированы.

В глазах Генри мелькнула искорка, на мгновение Дэнни показалось, что он согласится. Но когда он заговорил, тон был извиняющимся:

– Бэрон, мы увязли в дерьме. Я уверен, что Джека Уиллиса уже нет в живых.

Бэрон впервые с момента встречи перестал улыбаться.

– Черт! За вами был хвост?

– Нет.

– Значит, будет. Поехали. Пончик, можно взять один из твоих крекеров? – Бэрон кивнул на коробку печенья. – Я обед пропустил. И завтрак тоже.

Дэнни совсем забыла, что держит коробку в руках, и протянула ее пилоту.

– Наберитесь терпения, – бросил через плечо Бэрон, запуская двигатель. – В дороге будет шумно.

* * *

Дел Паттерсон был человеком, которого всегда преследовали проблемы.

Его жизненный путь никогда не был гладким. Вечно возникали какие-нибудь срывы, а после них – новые осложнения. С юного возраста Паттерсон научился думать на ходу, переобуваться на лету, не забывать о подстраховке. Благодаря этому свойству он скорее всего и попал в РУМО, где освоил свою нынешнюю специализацию. Комфортнее всего он чувствовал себя вне привычной зоны комфорта.

Недавние события однако заставили напрячься даже его. Он не мог припомнить времени, когда его одновременно не одолевал бы десяток проблем, приближающихся к точке кипения. Одни были личного свойства – он полысел и отрастил живот, кровяное давление – как у человека на двадцать лет его старше и на двадцать пять килограммов тяжелее, тяга к выпивке была сильнее желания побороть алкоголизм. Все это, в свою очередь, было вызвано непрекращающимися неприятностями, прямо или косвенно связанными с жизненными угрозами США, а подчас – всему миру.