У него за спиной солдаты щелкнули каблуками – на наблюдательный пункт прибыл отец. Честь отдавали только курсанты «Гемини». Те, кто не испытывал перед ним ужаса, говорили: «Здравствуйте, сэр. Добрый день, сэр. Рады вас видеть, сэр». Приветствия отлетали от защитного панциря Верриса, как горошины от стены. Отец занял место рядом с сыном в зоне наблюдения.
– Новые лица, – Младший кивнул на солдат.
– Ага. Они первыми высадятся в Йемене, – с нескрываемой гордостью ответил Веррис.
Если это правда, йеменцам несдобровать. Интересно, в какую форму их оденут – уж точно не в ливийскую. Если только отец не прокрутил еще одну хитроумную сделку, на которые он был большой мастер. В таком случае несдобровать всем ее участникам. Разумеется, кроме отца.
– Этих ребят знакомили с режимом применения силы? – спросил он Верриса. – Или у них одно правило – стреляй во все, что движется?
– Они – элита, – с еще большей гордостью ответил отец. – Им ли не знать, что такое дисциплина. Если есть шанс сделать выстрел без помех, скажем, через открытое окно, они его не упустят. Тебе тоже следовало бы настроиться на эту волну по дороге в Будапешт.
Младший удивленно обернулся.
– Самолет Генри только что сел, – пояснил отец. – Собирай вещи, скоро твой вылет.
Дэнни несколько раз бывала в Европе по линии РУМО. Зимой можно было четко определить, находишься ли ты в Западной или в Восточной Европе. На востоке, особенно в северных широтах, где понятие «холодно» означает лютый мороз, люди носят шубы.
До сих пор, однако, ей не приходилось бывать в Венгрии, девушка прониклась благоговением, как ребенок, впервые приехавший с родителями в Старый Свет. Ни в одном городе, где Дэнни прежде бывала, она не испытывала повсеместное присутствие истории с такой интенсивностью, как в Будапеште, в котором, казалось, историей был пропитан сам воздух.
В Москве или Риме настоящее и спешащее ему на смену будущее сразу бросается в глаза, оттесняя прошлое, где бы ты ни находился, – в соборе, заказанном Иваном Грозным, или в Колизее.
В Будапеште прошлое со временем становится только гуще, удерживая свои позиции вопреки насущным сиюминутным требованиям, не оставляя городу иного выбора, кроме как наилучшим образом приспосабливаться к своему присутствию. И эффект этот наиболее заметен в будапештском Университете технологии и экономики. Старая подруга, до которой дозвонилась Дэнни, сообщила, что университет был ответом Венгрии Массачусетскому технологическому институту и в сокращении по-венгерски назывался точно так же – МТИ или Magyar Technologia Intezet.