— Ну всё, мне пора. Я бы осталась, но…
— Работа ждёт?
— Ага.
— Сара! — кричу ей в след. — Сдай на ВИЧ…
— Но у нас же ничего не было…
— Давно у тебя эти штучки на коже? Похоже на контагиозного моллюска…
— На что похоже?.. — переспросила она.
— Проблемы с кожей, говорю, давно у тебя? Такое иногда бывает при ВИЧ…
Она озабоченно поскребла щеку.
— Хорошо, сдам — ответила она. — Хотя даже если и ВИЧ, это не самое страшное. Чего со мной только не было… Я уверена, что самое ужасное в моей жизни уже позади. Дагестанский мальчишник. Я потом не верила, что осталась жива. Клиент-шизофреник — не выпускал меня из своей квартиры несколько дней — три пальца мне, помню, сломал… Ещё был бордель в Турции, ой, не буду продолжать. А ВИЧ, что ВИЧ? Есть ведь лекарства какие-то? Ну и прекрасно…
Ушла. Слава богу, подумал я, вновь оставшись один.
А ведь мне могло бы с ней быть хорошо. Но я с детства не научен радоваться жизни. Это надо уметь. Я, видимо, не способен.
На следующий день я позвонил Арине.
— Ой, привет, — сказала она. — Я тебя, правда, почти не помню, но мама говорит, что я должна считать тебя своим ангелом-хранителем. Может, ты меня ещё раз выручишь? Я вчера в этом сраном антикафе флейту забыла. Ну как забыла… Я же этой идиотке пару раз дала флейтой по ее немытой башке, и потом она куда-то делась… А флейта — самое дорогое, что у меня есть. Давай сходим, ты заберешь ее… А то мне стыдно туда заходить…
— Хорошо, — согласился я.
Я чертовски волновался. Ещё раз выбрил голову, хотя что там могло отрасти за сутки. Подправил бородку. Полчаса симметрично закатывал штаны.
Это было не то чтобы свидание, но волновался я так, будто мне придётся сегодня делать ей предложение. Что я за человек? Может, я эту Арину больше и не увижу никогда…
Протягиваю ей застывшую в никеле утонченность и гармонию — ее флейту:
— Если бы я не знал, ни за что бы не подумал, что ты играешь на флейте.
— Я хорошо играю!.. Это лучший инструмент в мире! Хочешь послушать?
Сыграла. Я похвалил:
— Молодец.
Хотя мелодия меня ничуть не тронула. Я к музыке, как и к ещё тысяче вещей, равнодушен.
— Знаешь, почему я подралась с этой с****?! Мы с ней договорились играть вместе. Моя флейта, ее вокал. Репетировали, выступили на той неделе. Выступление классное получилось. Я, дура, радовалась, обнимаю ее, говорю, вот как здорово, Дианка, вышло! И я думала, ей тоже понравилось вместе работать. И что в итоге? Я приезжаю на выступление в антикафе, а она говорит — я передумала насчет флейты, извини. Тварь жирная. Она просто не захотела делить со мной успех. Сволочь! Поэтому я на концерте хорошенько напилась, а потом решила показать ей, где раки зимуют. Знаешь, как мне перед моими друзьями было стыдно? Я же пригласила их на выступление… Не, ну скажи, в чем я не права?