— На вас пехота, я займусь машинами. Гранатомёт! — и я протянула руку за оружием.
Наёмник с удивлением посмотрел на меня, но ничего не сказал и отдал свой гранатомёт и сумку, полную боеприпасов.
— Рассредоточиться, ваша цель — пехота! — зычным басом скомандовала я, стараясь перекричать вой сирены и шум от пальбы.
Я снова скользнула в транс и подбежала к одной из БМП, встав так, чтобы дуло её главного орудия смотрело точно на меня. Вскинув гранатомёт и практически не целясь, нажала на гашетку. Граната попала точно в ствол и взорвалась, раскурочив металл и обнажив кабину стрелка. Я запрыгнула на поврежденную машину и сквозь ещё дымящуюся дыру расстреляла сидевших внутри солдат.
Две другие БМП из всех стволов палили по моим наёмниками. Пехота тоже времени даром не теряла. Я взглядом окинула поле боя. Мы слишком быстро теряли людей. Слишком быстро. Такими темпами всё будет кончено через несколько минут. Моё периферийное зрение засекло, как Макс упал на одно колено, раненый в ногу. Я, зарычав от ярости, кинулась к оставшимся боевым машинам. Мои глаза затянула багровая пелена. Не было слышно ни воя баззеров, ни грохота взрывов, ни воплей раненых. В моих ушах стояла абсолютная тишина. Я оглохла и практически ослепла. Все предметы потеряли свои краски и очертания. Мир словно остановился. Ни страха, ни отчаяния от грядущего провала в битве, ни боли от жалящих меня пуль. Единственным моим чувством была всепоглощающая ярость. И лишь она вела вперёд, она служила мне глазами и ушами. Приблизившись к БМП, я схватила её за орудийный ствол, оторвала от земли и, раскрутив будто лассо, метнула в другую машину. Не дожидаясь её приземления и не оглядываясь на последовавший за ним взрыв, я отбросила автомат и вытащила из ножен за спиной мечи. Крутя в руках бритвенно острые клинки, направилась к повернувшимся ко мне людям. Судя по тому как открывались их рты, они что-то кричали. На лицах тех, кто видел сотворенное мною, были гримасы ужаса. Некоторые начали стрелять из автоматов. Но мне было всё равно. Я начала свою кровавую жатву. Первый взмах мечом — и рука с автоматом отделилась от тела, из культи фонтанчиком брызнула кровь. Второй взмах — и голова другого солдата упала с плеч на каменистую почву, а тело, немного постояв, начало медленно оседать на землю. Выпад. Клинок, скользнув под нижний край бронежилета, вонзился в живот и раздробил позвоночник. Я выдернула меч. Взмах правой, выпад левой. Снова взмах и снова выпад. Это был танец. Танец чужой смерти. Кровь и моя, и противника покрывала с ног до головы. Кому-то из бойцов удалось ударом приклада сбить с меня шлем. Волосы слиплись, а рукояти клинков скользили в мокрых ладонях. Под ногами начало хлюпать и хрустеть. Но я не останавливалась. Потому что берсерк, дойдя до такой степени ярости, не может остановиться, пока на поле боя остаётся хоть кто-то живой. А живые ещё были…