Постучав и не дожидаясь ответа, я открыла дверь и зашла в кабинет с огромным внутренним окном, открывавшимся на арену.
— Это ещё кто? — с удивлением воззрился на меня сидевший за столом мужчина.
— Хочу участвовать в сегодняшнем бое, — сказала я.
— Что, прости? Ты? В бое? — рассмеялся он.
— Именно, а что вас так рассмешило?
— Эй, Дик, — крикнул он верзиле, топтавшемуся в дверном проёме. — Выстави эту фифу отсюда!
— Погодите! Вы всерьез думаете, что этот бедолага в одиночку справится со мной? — разумеется управляющий клубом не мог разглядеть во мне серьезного бойца, и мне нужно было быстро убедить его в обратном. — Даже будь здесь трое таких, всё равно я их уделаю!
— Ну и штучка! Ладно, ради любопытства. Коллинз, Смит… ко мне в кабинет… быстро! — проговорил мужчина в трубку телефона.
Через минуту в кабинет влетели два запыхавшихся амбала.
— Господин Диккенс, вызывали?
— Давай, устрой представление, — кивнул мне Диккенс.
Я глубоко вдохнула, сжала кулаки до хруста и тут же расслабила их, мысленно представляя кровавый туман. До этого момента боевой транс настигал меня в соответствующих, явно угрожающих ситуациях. Но сейчас, по большому счёту, кроме позора мне ничего не угрожало. И на секунду я засомневалась в своей затее, но, увидев нагло усмехающееся лицо управляющего, почувствовала прилив ярости. В тот же момент транс накрыл меня целиком. Мне хватило двух секунд, чтобы выбить одним охранником дверь, вторым сломать стол, а третьего я попросту выкинула в окно.
— Ээээ… Да уж, — растерянно пробормотал Диккенс, вылезая из-под обломков стола. — Всякое я видел в своей грешной жизни, но такое — впервые. Ставлю тебя на второй бой. А дальше уж как тебе повезет. Правила простые: выигрываешь — проходишь дальше, проигрываешь… Тут либо больничка, либо кладбище. Вот контракт, подписывай, — достал он из сейфа пресловутое соглашение.
Я взяла протянутый лист бумаги, быстро пробежала глазами по написанному и подписала подобранной с пола ручкой.
— Вот и ладушки. Твой бой через час. Дик проводит тебя в раздевалку, подождёшь там. Правда она мужская, девушки-бойцы у нас редкость, — словно извиняясь, добавил управляющий и пнул лежащего у двери верзилу. — Вставай, дома отоспишься.
Тот в ответ застонал и поднялся, морщась от боли и потирая ушибленные места.
— Тебе нужно прозвище, — сказал Диккенс, когда я была уже на пороге.
— Зачем?
— Как тебя представлять публике? Не по имени же.
— Это почему? — обиделась я. — У меня красивое имя.
— Может и красивое, но нужно что-то более устрашающее, — и мужчина призадумался, прищурился, а затем щёлкнул пальцами. — Знаешь, глядя на тебя, я вспомнил старую легенду. Про воинов, которые дрались не зная ни боли, ни страха. И они были сильнее и быстрее любого противника даже сами не будучи гигантами. Прям как ты: маленькая, щупленькая, а трёх рослых мужиков раскидала! Как же их называли? Ах, да! Берсерки! Решено! Тебя на арене будут звать "Берсерк".