— Знаю. Но если ты не вспомнишь, малыш, то пострадает еще много людей! — увещевал этот изверг.
Честное панковское, я думала, что я его сейчас прибью.
— Слышь, обывала! Ребенку тоже угрожаешь расправой над людьми?! — едва сдержалась я от крика. Еще не хватало, чтобы он детей терроризировал.
Кристиан сурово сдвинул брови.
— Я не… — начал он, но я его перебила.
— Я все слышала, Ваше Высочество.
Но меня перебил тот самый малыш, который от удивления даже перестал плакать.
— Его Высочество Кристиан не угрожал мне, леди… — тоненьким еще ребяческим голосочком ответил он.
— Вот как? — удивилась я.
— Он говорил о других людях… Плохие дяди сожгли мою деревню… И моих родных… — малыш снова заплакал, а я не удержалась и погладила его по голове.
Мне было его очень жалко. Я вообще любила детей, а тут, когда такое горе, так это вообще обрыдаться…
— И мое лицо… — все пуще расходился малыш. — Доктор сказал, что это был магический огонь, а потому след от него не свести никогда… — он захныкал совсем капитально, а я начала судорожно думать, чего бы такого сказать, чтобы малыш успокоился. Самое худшее в данном случае жалеть. Потому что обычно плакать от этого хочется еще больше… Значит…
— А с чего ты взял, что такой след на щеке — это плохо? — спросила я у него, а сидевший рядом со мной Кристиан закашлялся.
— Как это? — не понял малыш.
— А вот так! У меня дружбаны есть, Крыс, Мозг и Батон. Они бы удавились за такой след! Честное слово! Крыс вообще себя дырявит со всех сторон. То ухо проштампует пирсингом, но нос, то губы… А тут такой след! Да ты че! У нас, у панков это круто! К тому же, говорит о том, какие трудности ты пережил, что ты — герой!
— Себе такой не хочешь? — тихо сказал Кристиан, явно недовольный моей политикой.
Но малышу, кажется, идея пришлась по вкусу.
— И что, эти Крыс с Мозгом хотели бы такой же?
— А как же! Это же — труъ!
— Трууууу! — произнес мальчик восторженно, загораясь новой идеологией.
— Ага. Только если писать будешь, то с твердым знаком на конце пиши. А то без него совсем другое означает. — улыбнулась я.
Тот погрустнел.
— Я не умею писать… Нас не учат в деревнях… Хотя, я бы хотел, но отец был против.
Я недовольно фыркнула.
— Жесть у вас тут условия. — и обернулась к Кристиану. Тот что-то обдумывал, а потому не сразу понял причину моего внимания.
— Мальчику не позволяли учиться, прикинь?! Кто у вас тут законы пишет, чувачок?!
Кристиан наконец смог понять, что я от него хочу. На его лице отразилось удивление.
— Беспокоишься за образование мальчика, которого видишь впервые? — спросил он. Но как-то не ядовито, а больше все из того же удивления.