— Скажешь спасибо, когда попробуешь, — говорю я.
Соня взбирается на диванчик, скептически осматривает содержимое тарелок.
— Помнишь, о чем мы говорили? — спрашивает Андрей, и в его голосе легко различить характерные строгие нотки. Да уж, когда девочка станет постарше и за ней начнут ухлестывать одноклассники, этот папочка без всяких расшаркиваний будет спускать их с лестницы. — Точно помнишь?
Малышка медленно кивает и берется за ложку.
Было бы наивно считать, что мы ужинаем в непринужденной обстановке. Скорее, мы молчим и иногда обмениваемся мнениями, потому что по телевизору показывают какой-то смешной приключенческий фильм. Обстановка немного разряжается только к десерту, потому что запеканка удалась — и даже Соня не в силах есть ее с хмурым лицом. Скорее, слишком быстро заталкивает все в рот, изредка нарываясь на папины замечания.
— Когда я была маленькая, вкуснее всего было есть ленивые вареники руками, — вспоминаю вслух.
Не чтобы расположить ребенка — просто именно сейчас в памяти всплывают те дни, и мои вкусовые ощущения от того, что политые сливками маленькие кусочки вареного творога с курагой и черносливом приятнее всего было запихивать в рот именно пальцами. Мама ругалась, а отец ждал, пока она отвернется и делал так же. Была бы я очень рада, если бы вместо матери на нашей кухне хозяйничала другая женщина? Ответ очевиден.
— Твоя очередь идти в душ, — командует Андрей, когда я поднимаюсь из-за стола, чтобы собрать посуду. — Мы все уберем.
— Я… Ммм… Я не думала, что останусь на ночь и не…
— Можешь взять любую футболку из моего гардероба, — понимает он. — Кроме белой.
Конечно же, во мне просыпаются черти, которые теперь хотят именно эту футболку.
И я без труда нахожу ее — в аккуратной стопке во втором ящике: единственная белая среди черных, серых и синих. Беру и тут же сбегаю в ванну, где до сих пор пахнет детским персиковым шампунем. Не считая него, есть всего пара ярких баночек — и тоже с детскими принадлежностями. Все остальное скудное содержимое полок — мужские принадлежности. Ни намека на хотя бы одну женскую вещь. Душа радуется.
Так что приходится мысленно перекреститься и использовать Сонин гель для душа и ее же шампунь. А когда приходит очередь надевать футболку, становится ясно, почему Андрей просил ее не трогать: поперек груди большими красными буквами написано — «Тот еще самец».
Такую пошлятину наверняка подарили коллеги, потому что нормальный мужчина в здравом уме и крепкой памяти даже не протянет к этому руки.
Из ванной выхожу вся в фруктовом облаке, сама себе напоминая ассорти из фруктовых леденцов.