Глядя на этот злобный взгляд, я остро ощущаю, что никакой форы нет и не будет, и что даже если я раскатаюсь в циновку — а я не собираюсь этого делать — меня все равно захотят сжить если не со свету, то точно из этих стен.
— Соня, это — Йори, — представляет меня Андрей. — Она — писательница, и написала те сказки, помнишь?
Ребенок продолжает смотреть на меня тяжелым взглядом, даже не моргает, только сильнее сводит брови к переносице. А мне приходится собрать всю волю в кулак, чтобы не попятиться к двери. Даже стыдно, что причина моей паники — четырехлетняя девочка в зеленую крапинку.
— Йори, это — Софья и она — маленький монстр.
Девочка крепче обхватывает руками его ногу и не делает ничего, чтобы облегчить мне задачу.
— Привет, — нерешительно улыбаюсь я.
Ни намека на ответную улыбку.
— Нам не нужна мама, — заявляет Сова. Так твердо и по-взрослому, что у меня мурашки бегут по коже. — Мы сами по себе.
Андрей, помнится, сказал то же самое в один из первых дней нашего знакомства. Они сами по себе, им никто не нужен, потому что вдвоем привычнее, комфортнее и легче. Мне прекрасно знакомо это чувство, в некоторой степени я и сама такая: когда слишком долго живешь один, начинаешь любить тишину и уединение, привыкаешь к тому, что вещи лежат на тех же местах, где их оставил, и любое несоответствие кажется вторжение в личное пространство. Очень болезненным и неприятным.
— Хорошо, — я миролюбиво поднимаю руки вверх. Хорошо, что на мне маска, и она скрывает мою растерянность. Понятия не имею, как разговаривать с детьми, особенно враждебно настроенными, но чутью подсказывает, что, когда маленькая испуганная зверушка выставляет иголки, лучшее, что можно сделать — дать ей понять, что ты не опасен. — Я просто знакомая твоего папы.
Вижу на лице Андрея выражение: «Что за?..»
— Ты не будешь становиться моей мамой? — спрашивает Сова, чуть-чуть выдвигая корпус из безопасного отцовского тыла.
Меня немного болтает от этого несоответствия: все-таки я привыкла видеть Андрея, пусть и с ребенком, но этаким брутальным модным папочкой, а не домашним молодым мужчиной, порядочно исхудавшим за время болезни. Мужчиной, от которого очень зависит маленькая девочка.
— Нет, я просто принесла кактусы для твоего аквариума. — Показываю ей пакет — и девочка уверенно топает, чтобы забрать «подарок». Заодно косится и на второй, заметно больше, из которого торчит желтое в белый горох совиное ухо. — Это тоже тебе. Если понравится.
Сова берет оба пакета и топает в комнату, так ни разу мне и не улыбнувшись. Только когда дверь за ней закрывается, я выдыхаю. И делаю это слишком громко, потому что тут же спотыкаюсь об ироничный смешок Андрея. Над повязкой карие глаза кажутся двумя щелочками, в которых насмешки ровно столько же, сколько и удивления.