— Извините, милорд, — мрачно отозвался Грегор, чувствуя себя действительно неловко. — Я сожалею. Если это как-то поправит дело, я завтра же…
— Да полно вам, — благодушно махнул рукой магистр. — Поверьте моему опыту, людям всегда что-то мешает! Кому-то — чужие камзолы и мантии, кому-то — их содержимое. Плохим танцорам, говорят, мешают слишком тесные чулки… Мне вот мешают лишние сорок… ладно, тридцать лет! Когда вам будет столько же, вы научитесь отделять действительно важные вещи от всяких… войн за мантии. О, Денвер! — обернулся он к двери, в которую входил чрезвычайно мрачный пожилой мэтр, при виде которого Грегор снова почувствовал неприятное тянущее смущение. — Ну, хоть для разнообразия скажите, что у нас все хорошо!
— Как пожелаете, — желчно ответил Денвер, сбрасывая маску благодушия, которую надевал на уроки к адептам-первокурсникам. — У нас все просто замечательно! Драммонд принес в аудиторию к боевикам полмешка заговоренных крыс и выпустил их во время лекции магистра Уинн. И что, вы думаете, сделала эта почтенная м-м-магесса? Вскочила на кафедру и завизжала! А галантные идиоты с Красного факультета кинулись крыс истреблять. Угадайте — чем?
— Только не говорите, что Молотом? — в священном ужасе уточнил Грегор, мгновенно представив объем разрушений.
И хорошо еще, если обошлось без жертв!
— Именно! — рявкнул Денвер. — И еще врет, мерзавец, что не собирался их выпускать, а просто оставил мешок в углу, собираясь в столовую! Крыски, мол, сбросили обездвиживающее заклятие… Обездвиживающее! У Драммонда! Кому врет, негодяй? А у боевиков ни одного целого стекла в аудитории не осталось!
— Ну так надо было не по стеклам кидаться, а по крысам, — невозмутимо парировал Эддерли. — Скажите Кристофу, что его косорукие мазилы сами виноваты. Что-нибудь еще?
— Гринхилл, — с ядовитым удовольствием сообщил Денвер, — зачаровал горгулью на третьем этаже, и она начала распевать непристойные песни. Магистр Адальред пообещал оторвать ему голову, но мне удалось договориться, что голову Гринхиллу мы оторвем сами, пусть артефакторы не беспокоятся. Горгулью, правда, придется менять, непристойные песни она больше не поет, зато цитирует «Большой свод кошмаров», а это, сами понимаете, то еще чтение, первокурсники боятся рядом проходить.
— Какой способный мальчик, — одобрительно отозвался магистр. — В лаборатории его на неделю, и пусть котлы хоть поют, хоть танцуют, лишь бы чистые были.
— А юные Эддерли, Аранвен и Ревенгар… — начал Денвер, и Грегор вскинулся.
— Они же на отработках, — сказал он в искреннем недоумении. — И вообще, кажется, притихли.