Заходить без стука, как известно, невежливо, но порой это самое верное решение. Особенно если предварительно прислонить ухо к двери и послушать, что там творится. Будучи болотницей, я не удержалась от искушения.
Звуки доносились весьма странные. Смех, рыдания, стоны, вопли… Я с подозрением уставилась на дворецкого, но тот даже глазом не моргнул, хотя и сам переместился ближе к двери и не слышать творившееся безобразие не мог.
— Может, стоит зайти?
— Как пожелаете, госпожа, — пожал плечами мужчина.
Да уж, полезный совет.
— А вы?
— Пожалуй, воздержусь, — ухмыльнулся собеседник и сделал ручкой, дескать, добро пожаловать.
Мои подозрения только усилились: что творится за дверью, если меня туда вежливо подпихивают, а сами норовят остаться вне зоны поражения? Решив, что такое положение дел меня не устраивает, я приоткрыла дверь и, нагло вцепившись в рукав дворецкого, затащила его в помещение.
Нам были не рады. Или, напротив, очень рады. Бедный Лиан упорно сжимал зубы, чтобы не допустить накормления себя пудингом. Завидев меня, он вытаращился и ткнул пальцем в мою сторону. Вот только его кормитель не собирался отвлекаться по мелочам.
— Ложечку за папу!.. — уговаривал он, не выпуская друга из жесткого захвата.
— Да иди ты! — орал Лиан, но спешно затыкался, едва ложка оказывалась у его зубов. Тут он в темпе осваивал художественное мычание.
— Сам виноват, нечего было говорить виконтессе, что я… — блондин покосился на меня и промолчал. — В общем, сам виноват. Ешь!
— Прости, — пискнул Лиан, но его план не удался: ложка с пудингом таки попала ему в приоткрывшийся рот. — Гадость!
— Естественно! Все лучшее тебе. Так и знал, гаденыш, что сегодня придешь как ни в чем не бывало.
— Ну прости, — сплевывая в салфетку, проговорил Лиан и увидел меня на пороге, вцепившуюся в рукав дворецкого.
— Дариан, как это понимать? — Наши страстные объятия заметил не только мой спутник.
— Госпожа споткнулась, я ее поддержал, — не теряя лица, пояснил мужчина и, ткнув под лопатки, подтолкнул вперед. — Если понадоблюсь…
— Я тебя позову, — заверил Эрих и, дождавшись, пока лишние уши покинут комнату, предложил: — Присаживайтесь.
Я осторожно, все же сказывалась память о пудинге, присела на край самого дальнего стула и с подозрением воззрилась на блондина. Тот с интересом изучал меня, но разговора не возобновлял. Лиан также не был многословен, предпочитая наблюдать со стороны за нашим молчанием. Трус, видно же, что из-за боязни пудинга так себя ведет. И вообще, сам привел непонятно к кому, а проблему не решает.
— Милорд? — Я была осторожна и вежлива, ибо пудинг — вещь противная.