На всякий случай я постарался расслабиться. Может, он сумеет уловить смену настроения.
Еще минут пять казаки лихо перестреливались с шатунами. И нам тоже пришлось пострелять – один из нападавших попытался сунуться в окно, но Дмитрий Иванович отогнал его, пальнув из громогласного армейского револьвера.
Прямо базука какая-то. У Бренникова этого добра побольше, чем у меня, потому что он в этой жизни подвержен лишь двум страстям – игромании и коллекционированию оружия.
Додумать мысль о собрании режущего и стреляющего железа, принадлежащего Бренникову, я не успел, потому что за окном послышался конский топот и лихой посвист с гиканьем.
Красавцы!
Осторожно выглянув из окна, я увидел легендарную конную атаку в исполнении казаков. По мне, сущая глупость, но у станичников по этому поводу были другие суждения. Влетев на поляну в березовой роще, казаки с ходу пронеслись мимо домов и вломились в скрывавшие шатунов кусты.
Началась суматошная перестрелка. Я с явным запозданием заорал в окно:
– Живьем, живьем брать!
Глас вопиющего в пустыне.
Когда через пять минут казаки вернулись, их урядник лихо доложил:
– Порубали супостатов, вашбродь!
– Какие молодцы, – проворчал я, но все же решил не срываться на станичниках за собственную глупость.
Увидев знакомую лошадиную морду, с белым пятном на лбу, я перевел взгляд на седока. Как оказалось, сбежавшие кони вернулись обратно с атакующей десяткой станичников, а засевшие в разных домах казаки даже успели вскочить на своих скакунов и принять участие в погоне.
Теперь вон сидят и скалятся, довольные нежданным развлечением.
Живодеры, кикимору им в тещи! Ну вот как можно было из шести нападавших не оставить ни одного живого языка?!
Понимая, что случившегося не исправишь, а медиумов под рукой все равно нет, я решил выкинуть все это из головы.
– Как зовут? – спросил я казака.
– Захаром кличут, вашбродь, – молодцевато подкрутил ус казак, явно посчитавший, что у меня плохо с памятью.
– Не тебя, а коня.
Лицо станичника удивленно вытянулось, но он все же ответил:
– Гнедко.
– Молодец, Гнедко, – с полной серьезностью похвалил я коня, но в ответ увидел лишь угрожающую настороженность в глазах животины.
Да уж, в плане ума этой скотине до Орлика далеко, как до луны, но это ничего не меняет.
Вытащив портмоне, я извлек из него купюру в десять рублей и протянул казаку.
– Купишь ему чего-нибудь вкусного, ну и себя побалуй беленькой. Только на Гнедка потрать не меньше пятерки. Сегодня от него пользы было больше, чем от тебя.
Судя по физиономиям любопытствующих казаков, вечером в казарме им будет что обсудить. Даже интересно стало, за кого они меня примут – за чудака или за умалишенного?