Молодая женщина вскинула руки и начертила в воздухе знак.
Стук копыт становился громче.
Феи грациозно двигались вдоль русла реки. Филиппе уже доводилось видеть этих созданий, и она любила их, хоть они и являлись символом господства Диких. По идее, восхищаться ими было грешно. Но теперь, когда она услышала стремительно приближающийся стук копыт, даже феи показались ей зловещими.
Солнце скрылось за горным хребтом на западе.
Почти сразу похолодало, подступила темнота. Филиппа, одетая лишь в кертл и сорочку, задрожала.
На дороге блеснула сталь, и стук копыт раздался совсем близко. Из темноты появился всадник. Лошадь выглядела уставшей, но мужчина был хорошим наездником. Это оказался старый человек с длинными седыми волосами, растрепавшимися на ветру, но его спина по-прежнему оставалась прямой, да и в седле он держался уверенно. Одетый как крестьянин, он тем не менее носил на поясе длинный меч. Недаром Филиппа целое лето провела среди вооруженных мужчин. Еще он сжимал копье в руке.
Человек осадил коня у руин сторожки, привстал в стременах, затем что-то сказал своему скакуну. Из последних сил мерин зашагал вперед. На какое-то время мужчина пропал из виду, потом появился снова, двигаясь по подъездной аллее между двух древних дубов.
Монахиня приветственно подняла руку.
– Доброго вам дня, мессир, – звонким голосом произнесла она.
Старик осадил коня на краю разоренного двора.
– Приветствую и вас, сестра. Не думал, что поселенцы вернутся так скоро. Готов поспорить, здесь никого не было, когда я проезжал мимо сегодня поутру.
Монахиня улыбнулась.
– Никого и не было, добрый рыцарь.
– Вы столь любезны, голубушка. Найдется ли у вас место для ночлега старику со старым конем? – поклонился он прямо в седле.
Забавно было наблюдать за ними с крыши, оставаясь незамеченной. Филиппа высоко оценила обходительные манеры обоих – они разговаривали как люди из песен о рыцарях, к слову, ее любимых. И не так, как глупые мальчишки в Лорике, которые только и делали, что сквернословили.
– Мы не можем оказать вам столь же хороший прием, как в былые времена, сэр Джон, – сказала ее мать, выйдя из кухни во двор.
– Хелевайз Катберт, глазам своим не верю! – воскликнул старый рыцарь. – Что ты здесь делаешь?
– Это все еще мой дом, – ответила мать с присущей ей резкостью.
– Ради бога, будьте осторожны, – предупредил сэр Джон. – Я убил шестерых боглинов в пяти милях отсюда, – ухмыльнулся он. – Рад видеть тебя, девочка. Как Пиппа?
Филиппа уже давно не позволяла матери звать ее Пиппой. Она догадывалась о том, кто этот человек, но никак не могла вспомнить, видела ли его раньше.