– Вы никакой не рыцарь, если отдадите этот город на растерзание, – заявил отец Арно.
Красный Рыцарь сложился пополам, и его вырвало на снег.
– Пьян он, что ли? – вскричал Арно.
Тоби покачал головой.
Сэр Майкл перехватил у священника поводья.
– Он устал. А это, отче, прошу извинить, – война.
– Мы в землях Диких так не воюем! – парировал отец Арно.
– У Диких нет серебряных канделябров и красивых девиц, – буркнул Красный Рыцарь. – Будьте вы прокляты с вашей непогрешимой моралью! Мы солдаты, а это – вражеский город, который взят приступом. Люди продрогли, они измотаны и час назад почти потеряли надежду согреться.
Он показал на Джона Ле Бэйлли, который пинком распахнул дверь и запустил в дом трех ратников, а те погнали на снег затаившееся семейство и прислугу. Затем дом заняла дюжина воительниц из отряда.
Пока они наблюдали за этой драмой, сэр Бесканон выволок из здания Уилфула Убийцу, а дюжина человек с кожаными ведрами пыталась тем временем потушить пожар, который тот устроил.
– Это бессмысленно. Если к Богу мне не воззвать, то я обращусь к вашей человечности, – сказал отец Арно.
– А с чего вы взяли, что во мне есть что-то человеческое? – крикнул ему в лицо Красный Рыцарь. – Вы хотите, чтобы я спасал мир, но ни один невинный не пострадал? Так не бывает. На войне убивают. А теперь прочь с дороги, мне еще нужно запланировать зверства на завтра!
Тоби дождался, пока его господин скроется в доме мэра.
– Он неважно справляется, – сказал Тоби. – Он, между прочим, болен и встревожен – на случай, если вы, джентльмены, не понимаете.
Он выхватил яблоко из корзины у пробегавшего мимо мародера и надкусил. Потом последовал за хозяином.
На рассвете, согревшись за ночь и набрав вдоволь продовольствия, армия возобновила движение.
Разграбленный город, лишившийся припасов и вьючных животных, провожал ее угрюмым молчанием. Горожан не воодушевило даже присутствие их императора.
– Этот город перейдет под вашу опеку, если вы когда-нибудь станете править Фраке, – заметил отец Арно, когда они взяли курс на запад.
– Тогда я совершу для него что-нибудь доброе. Отец, я понимаю, что вы хороший человек, и сам я, кем бы ни казался, себя считаю тоже хорошим. На самом деле я этим горд. Мы, извините, находимся в положении, которого не исправить ни молитвой, ни благородной кавалерийской атакой. А потому оставьте меня в покое, а?
– Никогда, Габриэль, – свирепо улыбнулся отец Арно. – Я никогда, ни за что не оставлю вас в покое.
Красный Рыцарь потер висок, который пульсировал, как после многодневного запоя.
Армия продвигалась на запад со всей скоростью, какая была посильна для двух тысяч измотанных солдат, женщин и вьючных животных.