– Какая прекрасная ночь, – сказала она громко.
– Все в порядке? – спросил паренек.
– Да-да, не беспокойтесь.
Он направился к рубке, а Маринка вновь вернулась на корму. На фоне освещенного окна кают-компании я увидел силуэт мужчины, но разглядеть его как следует не успел. Следом, ссутулившись, шел Пашка, за ним пышногрудая. Моторка, на которой прибыл гость, покачивалась на слабой волне, весла были убраны, второй тип подниматься на яхту не стал. Расстояние между яхтой и лодкой быстро увеличивалось. Итак, прибыл гость, значит, на яхте их теперь двое: он и Пашка. Маринку в расчет не берем. Хотя такие, как она, способны удивить. Я еще некоторое время продолжал наблюдать за лодкой, пока она не скрылась в темноте, и прикидывал возможные варианты развития событий. Один из них мне очень не понравился, и я поспешил к каюте, где сейчас должна находиться Муся. Рывком распахнул дверь. Муся лежала на постели, извиваясь по-змеиному, одеяло на полу, простыня сбилась на сторону. Ее лица я видеть не мог, его закрывала подушка, которую держал Пашка, навалившись на нее всем телом. Стиснутыми кулачками девчонка молотила его по спине, а он был так поглощен своим делом, что даже не услышал, как я вошел. Я обхватил его за шею и резко дернул. Парень обмяк и свалился мне под ноги. Муся отбросила подушку, хватала ртом воздух и таращилась на меня.
– Тихо, – сказал я. И для верности приложил палец к губам.
Она резко поднялась, увидела Пашку на полу и вроде бы надумала хлопнуться в обморок. Я не имел ничего против. У меня не было времени с ней возиться, и я не хотел что-либо объяснять. Но вместо того, чтобы отключиться, она прижалась ко мне, вцепившись руками в мои плечи, и теперь мелко-мелко дрожала.
– Ну, хватит, – сказал я, скорее для себя. Уткнувшись носом мне в грудь, моей физиономии она видеть не могла. Я резко отстранился, сгреб блокнот, что лежал на столе, включил ночник и написал: «Идем в мою каюту».
Она кивнула. Я взял ее за руку и поволок за собой. Втолкнул в каюту, ухватил за подбородок и сказал:
– Запрись на щеколду. И не выходи до утра. – Она испуганно покачала головой. Пришлось тряхнуть ее как следует. – Ты поняла? Ничего не бойся.
Она что-то промычала в ответ, шевеля губами, как будто забыла о своей немоте, может, и вправду забыла. Таращила на меня глаза и мычала, а слезы катились из глаз горохом. Жалкая, некрасивая. Наверное, поэтому я обнял ее и быстро поцеловал. И толкнул на постель, торопясь прекратить все это. Она потянулась за своим блокнотом, а я повторил:
– Запри дверь. – И вышел в коридор. Подождал немного. Дверь она все-таки заперла, и я, вздохнув с облегчением, направился к кают-компании. Оттуда доносились голоса, едва слышные. Я очень аккуратно приоткрыл дверь. Прямо напротив меня возле бара стоял Витенька. Пышногрудая, нахохлившись, сидела в кресле в трех шагах от него.