* * *
Утро, после грандиозного празднования, встречает нас легкой прохладой и активными сборами. Ближе к обеду должен прибыть транспорт, который и заберет нас из нашего дома на прошедшие пятнадцать лет. И если остальные собираются радостно и быстро, даже заняли себе места, я ещё долго стою перед корпусом полуразрушенного здания. С этим местом у меня связано так много воспоминаний: отчаянная решимость первого дня, кровь, боль, потери, первая дружба и драки за правое дело. Хочется смеяться и плакать одновременно. Чему стоит отдать предпочтение не понятно. Мысли так поглощают, что прихожу в себя, лишь когда на плече ложится сильная рука командира.
— Не хочешь отсюда уходить? — интересуется Петр, скашивая на меня пронзительные глаза и понимающе вздыхает. — Я тоже. Пусть тут каждый потерял, что-то ценное себе, но и приобрели мы не мало. — Что сказать? Вы как всегда правы командир, спорить не имеет смысла, а потому просто усмехаюсь и круто развернувшись иду в фургон. Петр Геннадиевич быстро нагоняет меня, подхватывая увесистую сумку с вещами. Устало прикрыв глаза, даже не возмущаюсь по этому поводу, привыкнув и зная ответ наперед. «Женщине не пристало таскать тяжелые сумки». Ведь так вы мне всегда говорили, замечая появляющиеся искорки в глазах?
А потом мы отправляемся в Город. Кто-то тихо разговаривает, кто-то достает карты и собравшись компанией играют в дурака, некоторые даже дремают. Я была из числа последних, удобно устроившись возле командира и положив голову ему на плечо. Тот не был против, кажется и сам погрузился в несколько тревожный сон. Что мне снилось в тот момент? Черт его знает, небось как всегда какая-нибудь муть из разряда зомби-апокалипсис, как говорит моя сестра. Откуда только узнает все эти странные словечки? Может от турок узнала, все же мы обучались их языку, чтобы внедряться в их гарнизоны и устраивать диверсии.
Из зыбкого сна меня выводят возгласы ребят, что сидят рядом и отчаянно пытаются рассмотреть Город, возвещая, что мы почти приехали. Были оставлены карты и разговоры только чтобы посмотреть на него. Немного приоткрыв глаза, смотрю на внешнюю стену и вновь прикрываю глаза. её и так видно из нашего гарнизона, даже оттуда она выглядит внушительно, что уж говорить при близком её рассмотрении? её высота, наверное, тысяча километров, ибо на её фоне мы маленькие муравьи. Фыркнув на их детскую реакцию, снова погружаюсь в сон, оставляя ребят на себя самих.
* * *
Растолкали меня только через час, когда мы активно проходим фесй контроль, организованный властью для надежной защиты горожан. Выглянув в окно из чистого любопытства не могу не отметить любопытные и встревоженные взгляды мирных жителей. Наверное, для них мы будем дикими зверями, что не далеко от правды, все же война не способствует воспитанию. Не все после возвращения быстро привыкнут к мирной жизни. Кошмары ещё долго не дадут нам заснуть спокойно.