— От… от кого? — изумился Митрофан Капитонович.
— «А хоть бы и от тебя! — зло ответила Зойка, отпирая дверь своего вагона. — Заходи, Варвара любопытная! — пригласила она, распахивая дверь.
— Захожу, не ори! — Митрофан Капитонович отряхнул с валенок снег и вошел. Запах духов, пудры, кремов и прочего плотным облаком окружил его. — Ишь, ребеночка ей захотелось!
— А что? — спросила Зойка, стягивая с головы платок. Губы ее вытянулись в горькую нить. — От кого, от кого… А хоть от тебя, хоть от Сеньки красномордого — один черт! Мне бы человека встретить, а вы тут собрались сволочи одни!
Самогон у нее был лучше, чем у Цапленкова, — чище и светлей. «Это кто ж его гонит? — задумался Митрофан Капитонович. — Как не поймают?» И закуска лучше: сало, голубцы болгарские и покупное варенье из кислых слив — семьдесят три копейки банка. Выпив немного, Зойка повеселела и раскраснелась. Потом она долго жаловалась на врачей:
— Боюсь я их, Митроша! Вежливые они, а боюсь. Отравят не тем лекарством или зарежут. На операцию положат и зарежут. Очень просто! А потом обратно зашьют.
— «Нет, это еще не страх, — закусив салом, перебил ее Митрофан Капитонович. — Ты вот, чуть прыщ какой вскочил, сразу в дорбольницу летишь бюллетень оформлять. А вот моя Маруська, — даже сердце не ёкнуло, когда он имя бывшей жены своей произнес, а раньше бывало, как только он его услышит, так и обомрет, даже дышать, слыша это имя, не хотелось, — моя Маруська дома рожала, вот как тогда врачей боялись! Ничего, теща, — ненависть лениво, как масло в большом резервуаре, всколыхнулась в нем, — теща бабку позвала, специалистку. Окна, двери, сундуки, комод — все пораскрывали! Ничего, обошлось. Леньку родила, сына, — девять фунтов три золотника! На безмене взвесили. Вот тогда врачей боялись, это действительно! И били их. Зубного техника одного еле милиция отняла. Говорили, что мышьяк дает, чем крыс морят. Крыс! А он людям совал, вредитель!
В дверь настойчиво поскреблись. Зойка со вздохом накинула на плечи платок и крикнула:
— Кто там? Заходите!
— Позвольте? — возник в дверях студент Славка. Митрофан Капитонович едва не поперхнулся. Принесла нелегкая! Он недовольно крякнул и положил обратно в тарелку кусок сала, который было облюбовал, наколол на вилку и понес ко рту.
— Заходи, раз пришел, — милостиво разрешила Зойка. — Садись, — пригласила она, показывая на стол. — Закусывай!
— Спасибо, сяду. — Славка швырнул шапку на Зойкину постель. — Спасибо, закушу… Ой, мамочки, умру! — вдруг заголосил он и сам, как подкошенный, упал на кровать, без жалости подминая под себя шапку. — Пульс сто сорок в две минуты! — Он схватил себя за запястье. — Давление! Гипертония! Больничный мне, путевку в санаторий!