От ручья полуэльфийка вернулась уже довольно бодрая и даже немножко злая. Это в целом неудивительно, ведь скользкие прибрежные камни и последующее падение в ледяную воду мало кого могут обрадовать. К счастью, плащ ее сохранял свои утепляющие свойства и в сыром виде, но хлюпанье в сапогах и непрерывно стекающие по спине ледяные капельки ничуть не улучшали настроения.
Выбивая зубами нечто напоминающее барабанную дробь, полуэльфийка попросила мужчину одолжить ей хоть какую-нибудь сменную одежду.
Он ответил, что у него нет сменной одежды, только плащ. Верхом Элевьену он посадил впереди себя и, чтобы она не стучала зубами, ему все же пришлось накинуть на нее свой плащ, хоть он и не знал, что холодно только ее ногам.
Уже через несколько часов они увидели несколько человек, копошащихся над чем-то. Подъехав ближе стало понятно, над чем они копошатся. Четыре, видимо дезертировавших солдат, насиловали отчаянно брыкающаюся молодую девушку. Солдаты весело смеялись, отпуская отвратительные шутки и посмеиваясь над плачущей девушкой.
— Посмотри на них. Это варвары, а не люди, — тихо прошептал Флин, с интересом поглядывая за реакцией Элевьены, которая была более чем понятная. — Разве достойны они жить на этой земле? Хотелось бы тебе очистить мир от таких ничтожеств?
Во время разговора, их заметил один из солдат и что-то крикнув свои побежал в сторону путников, на ходу обнажая короткий меч.
— Они готовы убить любого. Почему мы должны их жалеть? — продолжал давить Флин. — Таких не исправить. Их нужно убивать. Это наше правосудие.
Он молча вложил арбалет в руку девушке, которая было в некой прострации от увиденного преступления.
До самого Дансторма, Эль нашептывала спасенной девочке нечто отвлеченно-успокаивающее, перескакивая с темы на тему и рассказывая ей про все на свете. Постепенно, ей удалось разговорить свою собеседницу и та, будто показавшись из своей глухой раковины отчаяния и боли, начала ей понемногу отвечать, а после и рассказывать самостоятельно. Полуэльфийке удалось узнать имя несчастной и то, что она происходила из довольно богатой семьи. Вот только что-то более конкретное извлечь из довольно несвязной, запинающейся речи, было сложновато. Лия — так звали девочку — в основном делилась впечатлениями от жизни в богатом доме, с любящими родителями… Одно установить удалось точно — отец ее был довольно важной шишкой. И четверка мерзавцев, похитивших его четырнадцатилетнюю дочь, являлись его подчиненными.
Обо всем этом Эль негромко поведала спутнику, когда они подъехали наконец к воротам.