* * *
Трое полицейских осматривали территорию снаружи, ещё один охранял вход в комнату, где произошло убийство. Внутри Шустер и медик стояли с озадаченным видом, какой бывает, когда первый шок уже прошёл, и остаётся лишь вопрос: «Как такое может быть?»
Мой затуманенный разум не обратил внимания на странное поведение коллег, но едва я подошёл ближе и взглянул на мертвеца, как внутри всё перевернулось. Подозреваю, в этот момент на моём лице появилась такая же озадаченная маска.
То, что лежало на полу никак не могло быть Доком, потому что у трупа не было сердца – в грудной клетке виднелась огромная дыра, словно что-то взорвалось изнутри. В самом отверстии проглядывала мешанина трубок и проводов, собравшихся в один огромный узел, похожий на творение безумного механика, в пьяном угаре соединявшего всё подряд. Вместо крови из раны натекла и уже частично засохла странная маслянистая жидкость. Хотя цвет у неё был красным, я сильно сомневался, что нечто подобное обнаружу когда-нибудь в собственных венах, если только не перейду от спиртного к чему-то более экзотичному.
И всё же это был Док. Его лицо, с застывшей гримасой удивления; шрам на подбородке в виде повёрнутого набок полумесяца; тёмно-карие глаза; нос с горбинкой; неизменный чёрный костюм, чей крой сложно было перепутать с другим. Как-то Док обмолвился, что там, откуда он родом, подобную одежду носили все, но что это за страна узнать не удалось. Фактически, это был единственный раз, когда я хоть что-то услышал о том, кем был Док до приезда в Медину.
А сейчас он лежал прямо передо мной. Мёртвый, без всяких сомнений, и не способный ничего рассказать. Жизнь весьма изобретательна, раз один из самых «человечных» жителей Медины оказался наполовину механизмом.
Я говорю «наполовину», потому что дело было не только в отсутствующем сердце – часть видневшихся костей была настоящей, в то время как на других имелись металлические вставки или заплатки. А ещё от трупа шёл одуряющий запах гниющей плоти, какой должен был идти от мертвеца, пролежавшего на жаре пару дней.
– Когда он умер? – спросил я.
– Смекаешь, – Шустер поправил тёмные зеркальные очки, плотно прилегающие к вытянутому узкому черепу. Так плотно и так зеркально, что глаз под стёклами было не видно совсем. – Если наш медик не слишком шокирован видом трупа и может нормально соображать, то всё произошло сегодня. Всего каких-то пару часов назад.
Медик метнул быстрый взгляд на Шустера и пробурчал что-то себе под нос. Достаточно разборчиво, чтобы понять, кому адресованы ругательства, и в то же время так тихо, что всегда можно сказать: «Вы меня неправильно поняли…»