– Взводный, ну чего там? – Спрашивает Тимофей Хайруллин, собирая кумулятивную гранату.
– Торопят, сотник говорит, что через десять минут армейцы начнут уже атаку, спрашивает, что с турелями?
– Сейчас одну собьём, – обещает Хайруллин и, закинув гранату себе на плечо, лезет вверх по склону оврага. Туда, где два других гранатомётчика уже ставят пусковой стол. Песок и пыль под его ботинками осыпается, но он упрямо лезет вверх. Но не очень успешно. Саблин воткнул лопатку в грунт, пошёл ему помочь. Взял у Хайруллина гранату, она снаряженная, длинной метр тридцать. Хайруллин забрался повыше, Аким передал ему гранату, а уже у него гранату забрал Теренчук и положил её на ложе.
Первый номер расчёта Кужаев припал к прицелу, смотрел несколько секунд и, оторвавшись, сказал прапорщику:
– Турелька, вроде как, за камнями… – он помолчал, ещё раз заглянул в прицел, – но её край мне видно, думаю, собью первой гранатой.
– Уж постарайся, – говорит прапорщик и кричит: – Приготовиться, всем в укрытие.
– Все в укрытие, – несётся по оврагу.
– Всем в укрытие!
Все, кто не успел соорудить себе окопчик, ускоряются.
Ерёменко роет рядом, только земля летит. Аким вырыл два окопа, теперь заваливается на бок в один из них, закрывает забрало.
Дробовик, ранец, лопатка – всё с ним. Ничего оставлять сверху нельзя, а после обстрела тут будет всё засыпано песком и пылью, если что забудешь – пиши пропало, не найдёшь.
Бойцам штурмовой группы по уставу положены щиты. Щит сам по себе не лёгок. Пеноалюминивый лист, армированный карбитотитановой сеткой и обтянутый ультракарбоном. Вещь крепкая. Пуля в двенадцать миллиметров, конечно, с двухсот и даже с трёхсот метров его пробивает, но вот мелкий или средний осколок щит держит хорошо. Он накрывается им, чуть шевелит его, чтобы щит ушёл в грунт. Всё. Накрывшись таким, в окопе Саблин чувствует себя в относительной безопасности.
– Стреляй по готовности, – говорит прапорщик Кужаеву и сам приседает возле окопа, что выкопал ему Ерёменко. Ждёт выстрела.
Пластуны залегли. Тихо стало, у пускового стола остались первый и второй номера расчёта. Из окопчика Акима их видно, только глаза подними.
Сидят: первый номер сидит, припав к прицельно камере, второй сидит, держит гранату наготове. Мало ли, вдруг первой не накроют. Они так долго сидеть могут. Ждать выстрела нет смысла. Саблин закрывает глаза и тут же слышит:
– Выстрел. – Говорит первый номер Кужаев.
– От струи, – орёт второй номер Теренчук.
Струя, выхлоп ракеты никого задеть не может. Гранатомётчики сидят на три метра выше всех, да и зарылись все остальные в землю, рядом с ними никого нет, но таковы правила.