– Нам сюда, – пояснил Ог, спешился, взял лошадь под уздцы, – спускайтесь. Давайте сюда Травку, я сам понесу ее.
Он подхватил одной рукой девочку и нырнул под каменные балки второго этажа. Не сразу, но лошади Ежа и Птицы согласились пройти в темный, слегка засыпанный песком проход под одной из лестниц, уводящий вниз, в кромешную тьму.
– Как же мы здесь… – пробормотала девушка, чувствуя долгожданную прохладу и вдыхая запах песка, подземелий и старой, вековой пыли.
– Надо бы факелов… Сейчас будут. Тут у меня есть тайничок, – тут же отозвался Ог.
И вот, через несколько минут первый факел полыхнул яростным пламенем, выхватывая из темноты встревоженное лицо Ежа, беспокойные морды лошадей, ровнехонькие стены, сложенные из покрытых глазурью кирпичей. Беловатая глазурь чуть поблескивала в свете факелов и щедро отражала оранжевый свет. Хозяин чуть поднял брови и заметил:
– Тут много удивительного и странного. Пошли, но смотрите под ноги, будьте внимательны. Главное, чтобы не попались нам надхеги, так что держите ухо востро.
Птица слышала веселье в его голосе, но самой ей думалось, что ничего веселого тут нет и быть не может. Они находятся где-то в страшных пустынях, под землей, там, где живут надхеги и где похоронено проклятие суэмцев, приведшее к гибели этих городов.
То, что проклятие где-то тут, не вызывало никаких сомнений. Девушка уже чувствовала его, потому тщетно гладила запястья, кусала губы и пыталась унять внутреннюю дрожь.
Песок под ногами путников очень скоро закончился. А когда они добрались до широких ступеней, винтом уходящих вниз, во мрак, Птица увидела отблески факела на гладком черном мраморе лестницы. Черный цвет! Им придется идти по черному цвету!
Девушка замерла, затеребила поводья в руке и беспомощно глянула на Ежа. Видит ли он? Что может быть хуже черного? Ничего. Это недобрый знак. И почему только охотник постоянно носит одежду такого цвета?
– Ну, что случилось? – оглянулся Ог.
Он и его вороная уже спустились вниз на один пролет, и Травка у него на руках выглядела абсолютно спокойной и равнодушной. Темнота не пугала и не удивляла ее, ведь эта девочка частенько оставалась одна, в сумрачной хижине во дворе мамы Мабусы.
– Черные ступени, – тихо проговорила Птица.
– И что? – Хозяин поднял повыше факел. – И что теперь, будете там торчать? Спускайтесь, иначе останетесь в темноте, и придут надхеги по ваши глупые души… Быстро!
Последнюю фразу он произнес резко и злобно, и оба пса, ощетинившись, зарычали на лошадей.
Пришлось спускаться – не стоять же во мраке. Оранжевые отблески уже плясали внизу, еще на один пролет ниже, звонко цокали копыта, разбивая гнетущую тишину подземелья на острые осколки. Птица теперь торопилась. Рядом с Огом все же безопасней, чем одной, в темноте. От Ежа толку никакого, разве что толкнуть парнишку первого в пасть дракону и вовремя убежать, пока тварь будет им перекусывать…