Дим-Хаара она встретила на ступенях храма. Старик стоял, подняв голову к небу, и щурился, глядя на легкие, едва заметные облачка. Их края нежно розовели и казались свежими и легкими, точно тот ветер, что едва заметно дул с бухты.
– Надеюсь, духи услышали наши молитвы, – тихо сказал жрец и взял из рук девушки корзинку. Он был абсолютно трезвым и немного грустным.
Птица не ответила жрецу, да и не должна была отвечать. Сложила ладони, поклонилась три раза. Произнесла молитву духам Днагао.
Дим-Хаар вдруг положил руку ей на плечо, и голос его стал совсем тихим и хриплым:
– Иногда я думаю – зачем возник этот прекрасный мир? Какое наше место на Земле? Для чего нас создал Создатель? Только ли для того, чтобы получать наслаждение от шумных праздников?
Птица слышала о Создателе – каждый ребенок Линна знал, что он сотворил миры, и проклятую Дверь, и удивительную Суэму. Но духи Днагао были гораздо ближе, чем Создатель, и именно их правила и традиции все жители неуклонно соблюдали. Так было принято с давних времен. Девушка ничего не ответила Дим-Хаару.
Жрец совершил обряд, отдал ей пустую корзинку и задал несколько вопросов о Травке. После опустил ладонь на голову Птице и произнес хрипло и непонятно:
– Да пошлет тебе Создатель свое благословение, девочка. В тебе сокрыты огромные силы, на тебе лежит особая печать. Я и сам не знаю, имел ли я право делать то, что сделал. Гнев Создателя будет на мне непременно. Духи Днагао тоже страшны в гневе, но и их создал Создатель. И кто знает, может все мы ошибаемся, что не прислушиваемся к вере суэмцев, а создаем себе других богов. Пусть Создатель простит меня за то, что я сделал, я прошу Его об этом день и ночь. И ты прости меня, девочка.
В то жаркое солнечное утро Птица ничего не поняла из слов Дим-Хаара. Сказанное пролетело мимо ее ушей, и остались лишь мысли о том, что она особенная, и будет особенно красивой жрицей. Уже тогда, год назад, все в таверне мамы Мабусы восхищались красотой девушки, мужчины щипали ее за бедра и обнимали за талию, поднимали указательными пальцами подбородок и долго разглядывали глаза, губы и щеки.
Но сейчас, проснувшись в сумраке пещеры, озаренном лишь светом небольшого костерка, Птица вдруг с удивлением поняла, что имел в виду Дим-Хаар. Конечно, он говорил о необычных способностях девушки, к которым она сама относилась как к чему-то самому обыкновенному. В ней, в Птице, есть особые силы и на ней лежит особая печать. Вот что тогда сказал жрец. Он всегда был добр к ней, но, видимо, лишь потому, что сам совершил обряд, связавший ее и Травку. Как странно, что девушка ничего об этом не помнила.