– Вот теперь ты вспомнил о моих способностях, – криво улыбнулась девушка.
Но ее саму затрясло от страха. Она пристроила миску с недоеденной похлебкой на камне и тревожно всмотрелась в лицо Травки. Та спокойно уминала еду, и щеки ее лоснились от жира и удовольствия.
– Это не химаи. Травка их всегда чувствует. Видишь, сидит себе и ест. Так что успокойся.
Где-то совсем рядом снова раздалось хлюпающее бормотание. Нок опять вздрогнула, а Еж поднялся на ноги и выхватил длинную палку из кучи хвороста, что натащил охотник. Послышались чьи-то шаги, замелькали отблески света, и из темноты вынырнул хозяин. В руке у него пылал факел, а сам он был без рубашки, в одних серых брюках из какой-то странной плотной ткани.
Нок глянула на него искоса и тут же опустила глаза. Ог побрился и выглядел теперь совсем по-другому.
– Живы? – коротко спросил он и опустился у костра. – Наелись?
Нок кивнула.
– Так ложитесь и спите. Нечего время зря терять. Завтра встанем рано, пока жары не будет.
Охотник показал головой на кучу сосновых веток недалеко от костра, накрытую одеялом.
– Где нам спать? – осторожно спросила Нок, не глядя на хозяина.
– Вот там, – Ог еще раз кивнул на ветки, – и малышку там устройте, чтобы ей было удобно, и она не замерзла. Ночью на земле прохладно.
Нок сложила грязные миски и, не поднимая глаз, спросила:
– Мне помыть посуду?
– Я разве велел? – невозмутимо спросил Ог. – Я что велел делать, дети?
Нок уселась на край одеяла и почувствовала слабое покалывание сосновых игл через плотную ткань. Рядом пристроилась Травка, свернулась калачиком и сразу же засопела, тяжело и медленно. Уснула, значит. Ее пустая мисочка стояла рядом, на земле.
– Спите уже, – устало велел охотник, – я покараулю. Лягу чуть позже.
Он подбросил в огонь еще хвороста, и оранжевые языки жадно затрещали, поглощая новую добычу. Снова закричала птица, но Нок не стала считать ее крики. Пристроившись рядом с Травкой, она закрыла глаза и повернулась на бок, лицом к костру.
Ей вдруг до смерти захотелось рассмотреть лицо хозяина. Она видела его без бороды лишь мельком, когда он появился в сумраке, и желтый свет от факела скупо освещал его фигуру. Но ведь не посмотришь просто так, это запрещено. Вдруг треснет по голове, как любила делать мама Мабуса, когда они таращились на посетителей. А рука у Ога сильная, крепкая, от его щелчка искры из глаз посыпятся.
Нок сделала вид, что спит, а сама украдкой, сквозь прикрытые ресницы, бросила нетерпеливый и быстрый взгляд на хозяина. Он совсем не стар, наоборот, молод и силен. И у него красивое лицо, оказывается. Хорошо очерченные губы, которые казались немного мягкими. Ровный нос, черные брови. И синие глаза?