Поднявшись по деревянным, выкрашенным в ярко-желтый цвет ступеням, Нок шагнула в сторону, пропуская огромную крысу. Еж торопливо поклонился. Крысы считались священными животными, потому что ими питались зменграхи. Одни священные животные вполне могли питаться другими священными животными – таков закон жизни.
Большой круглый зал, куда попали дети, не имел крыши и представлял собой дворик с дощатым полом и множеством деревянных статуй по краям. Здесь, в этом дворике, могли находиться рабы. Внутрь, в комнаты храма, попадали только свободные люди, когда совершали специальные молитвы и покупали особые талисманы. Жертвенник находился под открытым небом – широкий круглый камень, черный и чуть влажный. Его каждый день трижды омывали водой.
Правил и служений было много, Нок всех их не знала. Зато хорошо знала старого жреца Дим-Хаара. Тот появился из сумрака внутренних комнат храма, прошел через галерею, огибающую дворик, и ступил на деревянный пол. Шагал он тихо и быстро, точно огромная мышь, да и внешне немного походил на этого зверька – большие темные глаза блестели живым умом и хитростью, сложенные на груди сухие руки с длинными потемневшими ногтями постоянно двигались.
– Пришли к нам, дети, вот и славно, вот и славно, – негромко заговорил он, и в его голосе послышались ласковые нотки. – Как дела у мамы Мабусы, Нок? Как поживает наша Травка? Надеюсь, мама Мабуса хорошо соблюдает договор, и девочка в безопасности?
Нок сложила ладони вместе, наклонила голову – один раз, другой, третий. Только после трех поклонов раб может отвечать на вопросы жреца, но ни в коем случае не поднимать голову. Рабы не должны смотреть в лица свободных людей, чтобы не осквернить их своим взглядом.
Договор, о котором заговорил жрец, был заключен между мамой Мабусой и жрецами храма. Девочку Без Имени, которую Нок впоследствии назвала Травкой, передали на попечение женщины и ее рабыни, и эта рабыня должна была заботиться о малышке, оберегать и охранять ее. И никто во всем городе не должен был знать о девочке.
И действительно, где еще можно спрятать странного больного ребенка, как не на огромном постоялом дворе, вокруг которого рос дикий сад с персиковыми, ореховыми и яблоневыми деревьями? Деревянная хижина рабов – Нок и Ежа – стояла в самом глухом углу сада, за зарослями ежевики и шиповника, рядом с компостной кучей, куда выгребали содержимое туалета Корабельного двора и которую щедро присыпали опилками. В этом углу сада мало кто появлялся, и Девочке Без Имени там было хорошо.
– Мама Мабуса соблюдает договор, – заверила Дим-Хаара Нок.