Чавканье продолжалось. Миша стал догадываться, что под зелеными тарелочками лилий рыба ловит ртом воздух. А может быть, это не рыба? Как же не рыба, если ее даже видно? И зеленые тарелочки вздрагивают и покачиваются после каждого поцелуя.
А здорово было бы, думает Миша, если бы сейчас вдруг приплыла к нему щука и спросила: «Чего тебе надобно, Миша?» А он бы ей: «По щучьему веленью, по моему хотенью…» Вот бы все ребята удивились! И девочки тоже! И мама бы с ума сошла! И папа бы… И Сашка…
— По щучьему веленью, по моему хотенью, — шепчет Миша, — чего бы мне такого пожелать?
Огромная щука подплыла к самому берегу, и Миша ее увидел, но у нее была такая пасть, что ни с каким делом обращаться к ней он не захотел. Это была не та щука, это щука была из страшной сказки.
— Миша! Где ты? — звала его мать. — Не заснул ли где-нибудь?
Нет, Миша не заснул. Разве можно было бы столько всего увидеть и услышать, если бы он заснул?
— Иду, мама! — крикнул он, и сразу все сказки исчезли, и страшная щука уплыла от берега. Только невидимая птичка все пела и пела в камышах, хорошо пела. Она так и не показалась Мише. Наверно, это была самая интересная сказка.