— Она белая вся! — стряхивая с камзола белую пыль, напоминающую муку, огрызнулся Маэль.
Видимо, псина влезла в чью-то пудру. Или кто-то ее специально припудрил.
— И часто вы собак у Мэли таскаете?
Арвель поморщился.
Значит, бывает.
— А чем они вам помешали?
Риторический вопрос: что-то погрызли, что-то съели. Дома собаки часто хулиганили, правда, там никто так мелко не мстил. Ругались громко, за псинами обещали смотреть лучше.
За дверью перестали скрестись, громко тявкнули, и недовольный девичий голосок сердито позвал:
— Арвель! Зачем ты напугал Фифу?
Принцесса была настроена решительно.
— До вечера, мальчики! — улыбнулась я, проваливаясь в переход.
Вывалилась на кровать и рассмеялась. А потом стало грустно — как же я соскучилась по девочкам!
— Осторожно! — Кай с улыбкой поймал меня за талию, не дав пересчитать ступеньки на крыльце магазинчика, из которого мы только что вышли.
Я улыбнулась в ответ, довольно огляделась. Набережная, залитая солнцем, череда лавок и кафе, шум прибоя и крики чаек, запах соли. И надежный фейри, готовый в любую секунду подхватить. С ним я чувствовала себя как за каменной стеной. Можно было наслаждаться прогулкой, а не думать, где именно застрянет каблук и откуда оторвется пуговица. Но главное, с Кайденом я забывала про неприятности, про проклятия, про темное везение и поездку во дворец.
— Куда дальше? — Кай поправил ремень сумки, куда я складывала купленные семена и безделушки.
Каюсь, не удержалась и заглянула в сувенирную лавку. Мама и девочки любят разноцветные ракушки, поющие тихими голосами. А Ула, как и все ундины, обожает жемчуг. В итоге я купила каждой по ракушке, а младшим — по жемчужине на декоративной серебристой нитке. Подаришь одной — вторая расстроится. Хоть у мелких почти год разницы, ведут они себя как близнецы.
Напишу, что безделушки привез знакомый Кайдена, у которого я как раз сейчас должна обследовать плантации. Лгать было противно, но сказать правду я не могла — слишком высоко сидят те, кто замешан в истории с проклятым везением и моим рождением. Таким моя семья — что сорняки у дороги, раздавят и не заметят.
Легкое прикосновение к щеке вернуло меня на набережную. Кай приподнял пальцами мой подбородок и, глядя в глаза, уверенно сказал:
— Ты обязательно вернешься к ним.
Я тоже себе часто так повторяла.
— Я знаю. — Если говорить уверенно, сомнения отступают.
— Правильно, нельзя сдаваться, — светло улыбнулся Кай.
Непривычные, искренние, открытые улыбки заставляли улыбаться в ответ. Тянуться к фейри, точно к солнцу. И обжигаться, вспомнив, что он охотник. Но ведь сегодня такой чудесный день, можно немного помечтать? Сделать вид, что он просто фейри, а я — просто девушка и мы гуляем по набережной. И нет злющей котоболонки, оставшейся в гостевом домике у станции и заявившей, что нормальные нелюди не топают куда-то ни свет ни заря, они отсыпаются после бессонной ночи, потому как во дворце будет не до отдыха. И нет дворца. И темного везения. И самого темного.