Замершее было сердце забилось с новой силой. Четыре слова, а хотелось петь и танцевать.
— Но я охотник, — Кай, как всегда, не останавливался на полпути, — и я не знаю, отпустит ли меня Неназванная. Возможно ли это вообще.
Он обнял ладонями мое лицо, улыбнулся печально и нежно.
— Один из охотников правил здесь, значит, возможно, — прошептала я… и осторожно коснулась его губ.
Первый мой поцелуй напоминал легкий теплый ветерок, что прилетает внезапно, говоря: «Наступила весна». Его ждешь, им наслаждаешься, и он всегда кажется таким мимолетным…
Кай отстранился, обнял нежно и сильно, словно боялся, что я исчезну. И отпустил, потому что чувствовал: никуда я не денусь.
— Уж и не знаю, поздравить вас или схватить тебя, Летта, да увести куда подальше! — насмешливо фыркнули за спиной, и, обернувшись, я встретилась взглядом с желтоглазой тенью. — Интересно, чем я тебе не угодил?
— Ты? — Я удивленно приподняла бровь.
Даже узнав, что Эмрис был человеком, я не воспринимала его как мужчину. Он был для меня другом, старшим товарищем, занозой.
— Я! — Эмрис обернулся болонкой, гордо выпятившая грудь псина выглядела комично.
Хвостатый профессор это прекрасно понимал, нарочно дурачился. От сердца отлегло — придет же в голову такая глупость, что у него мог быть ко мне интерес.
— Умен, хорош собой, есть, пить, стирать носки не прошу, места много не занимаю, можно вообще в кармане носить, — перечислил Эмрис. — Чем не идеальный спутник жизни?
— Ты же не… — Я показала на болонку. — Ну, ты понял.
— Не вполне настоящий? Так и Кай тоже не совсем свободен, тебя это не смущает? — Желтые глаза собаки сузились.
— Нет, — покосившись на Кая, обнявшего меня со спины, уверенно ответила я.
Уже нет. Потому что знаю, я для него — не работа. А девушка, которая ему дорога.
Эмрис будто бы случайно напомнил, кто Кай такой. Мастерски наступил на больную мозоль. Мстил. Кайден прекрасно видел, что хвостатому профессору симпатична Летта. А такие, как он, часто путают дружбу с иными чувствами.
Наверное, поэтому Кай спокойно смотрел на ехидную болонку, пусть и хотелось незаметно для Летты наступить на хвост. Рядом с бывшим профессором у охотника часто возникало чувство, что когда-то с кем-то он уже вот так беседовал, ругался и устраивал дружеские потасовки. И тот, из прошлого, тоже был той еще язвой, самоуверенной, склонной к аферам.
А еще тот был другом и… предателем. Он предал Кайдена. Охотник не знал деталей, но был убежден, что именно из-за предательства его память сейчас напоминает калейдоскоп.
Эмрис тоже пришел из прошлого. И история его жизни была, мягко говоря, темной. Хотя бы потому, что профессор так и не сказал, как стал проклятием. От вопросов он мастерски уходил, порой в буквальном смысле слова.