— Никак. Охотники появляются и исчезают.
Его лицо охотника не выражало ни сожаления, ни удивления, ни интереса.
Кажется, зря я себе про деревья зимой навыдумывала.
Следующие дни я усердно изучала скоропись. Эмрис в облике попугая едко комментировал мои попытки писать и веселился, когда я расшифровывала текст, что выводил на листе Кай. Охотнику повезло — благодаря знанию древних языков у него не было проблем с закорючками крылатого народа.
Поведение Кайдена путало все больше. Он оставался неразговорчивым и при этом постоянно помогал, поддерживал, подсказывал. Я бы даже сказала, заботился. Но опека того, на чьем лице эмоции появляются реже, чем случается солнечное затмение, вызывала оторопь. Удивляли и его отношения с Эмрисом. Они оба вели себя так, словно были давно знакомы. Хотя кот утверждал, что осознал себя лишь в голове Арвеля, а там никаких охотников не водилось.
Что касается принца сильфов, меня продолжали игнорировать. Записок Маэль больше не оставлял. Визиты во дворец проходили невероятно скучно. Таращиться на медитирующего в кресле Арвеля мне надоело, и в последний провал я захватила с собой лист бумаги и стило. И мы благополучно не замечали друг друга. Братец — за бокалом вина, я — за закорючками сильфов.
Наш путь до границы лесов альвов прошел без приключений. Не считая того, что на одной из остановок возницу колесницы побили неизвестные. А на следующий день он и трое пассажиров щеголяли похожими синяками, подлеченными станционными целителями. Но никто и никому никаких обвинений не предъявил. Наш улиточный транспорт благополучно дополз до места пересадки. Две другие колесницы ничем не запомнились, разве что летели быстрее.
В последнюю ночь перед пересадкой на карету альвов я проспала перенос к Арвелю — воистину, привыкнуть можно ко всему. Вот и я, устав от перелета, уснула на жестком лежаке. Сквозь сон почувствовала, что лечу!
К счастью, приземлилась не на пол, а на ковер. Спать хотелось жутко.
— Привет, братец, — бормотала я, не открывая глаз. — Я тут у тебя посплю немного?
В ответ послышалось возмущенное бурчание Арвеля, дескать, мало того что к нему призраки посреди ночи вваливаются, так еще и дрыхнут. И вообще, у него уже есть сестра, чудное создание, нежное и ранимое, и нечего тут всяким в родственники ломиться. Потом я с удивлением осознала: меня куда-то несут, укладывают на что-то мягкое, подсовывают под голову подушку.
То, что я вернулась, поняла по жесткому лежаку под спиной и приятному теплу, которое привычно потекло через мою руку от кошачьей головы, унося озноб и дурные сны. Вспомнилась шутка, что кошки — лекарство от всех проблем и куча проблем. Но первое перевешивает второе, поэтому их любят.