До домика я покорно изображала сестру заботливого охотника.
В отличие от других станций, в светлом домике на двух постояльцев вполне можно было жить. Кровать с мягким матрасом, застеленная тонким лепестком размером с одеяло, столик под прозрачной пленкой у окна, душ за ширмой из выроста стены, удобства.
Мне не терпелось отправиться к Каре, но за неделю мытья частями, в местах, для этого не предназначенных, душа потребовала чистоты. Судя по шуму воды за стенкой, не только моя — охотник тоже решил, что за двадцать минут Кара от нас не сбежит.
Недовольный Эмрис, которому мыться было не обязательно, выпорхнул за дверь. И оттуда ехидно сообщил, что время пошло. За что и получил воздушным ударом. К счастью для везучего попугая-кота — слабым. А то бы пришлось искать целителя для проклятия.
Ровно двадцать минут спустя я, вымытая и переодетая в чистое, с пеналом в кармане, в который сложила самое ценное (векселя, фиалку и путеводный огонек), стояла на крыльце и довольно вдыхала пропахший цветами воздух. Все же чудесно, что альвы при помощи растений могут контролировать температуру: везде жара, а тут хоть целый день ходи — не вспотеешь!
Кай, тоже посвежевший и взбодрившийся, увлек меня к беседке, у скамейки которой уже топтался крупный пес самой разбойничьей наружности. Желтый с коричневыми пятнами на лохматой шкуре. Эмрис воспользовался тем, что часть беседки была закрыта ветвями глицинии, и превратился. Выгнать его никто не решался.
Устроившись на скамейке, я достала карту и шарик с путеводным огоньком. Птичка снова пометалась между тремя городами и уверенно показала на Мостин. Та, которую я считала женщиной, давшей мне жизнь, здесь. Кому-то из нас троих определенно повезло.
Я торопливо раскрыла сферу, выпуская крохотную золотистую птичку. Повисев пару секунд у моей руки, она вылетела из беседки, оставляя в воздухе шлейф из белых искр. Первым за огоньком бросился Эмрис — из укрытого глицинией угла выскользнул знакомый попугай.
Мы с Кайденом вышли следом. Птичка ждала нас неподалеку. Искры указывали путь. Заблудиться было невозможно даже при моем невезении.
Огонек исчез у большого особняка, окруженного забором из темной лозы, издали напоминающей железо. На табличке, украшенной вензелями, было написано, что тут проживает госпожа Кара Ние. Позвонив в колокольчик, я представилась слуге дочерью хозяйки. На что услышала: детей у госпожи нет и не было. В разговор неожиданно вмешался Кай. Охотник сказал, что Кару желает видеть старый знакомый из Роната.
— Из Гвара! — насмешливо поправил его знакомый голос. — Точнее надо быть, мой дорогой слуга!