– Подскажите… э-э… – замялась Фрося, когда, наконец, решилась обратиться к подошедшему к ним доместику.
Воинских званий она попросту не знала и тем более никак не отличала знаков воинских различий.
– Старшина, – подсказал он ей, как к нему обращаться. При этом в голосе не было ни капли усмешки.
– Да. Господин старшина, подскажите, что происходит? Почему столько войск? – наконец, сформулировала она вопрос.
– Попытка террористического акта, очень серьёзного. Его предотвратили, но на всякий случай, чтобы избежать волнений, прислали нас, – не стал ничего скрывать он.
– Теракта?
– Да. Возможно, вы заметили молнии.
– Молнии? Вроде всего одна была…
– Судя по тому, что уничтожено три дерева, по крайней мере столько ударило вам во двор, – ответил он на это недоумённое замечание.
– Так их было больше?
– Абсолютно точное замечание. Тверь накрыло электрическое море, по масштабам далеко переплюнувшее «гнев Перуна». Атака на город могла его полностью уничтожить, и было бы трудно спрогнозировать количество жертв в случае удачной атаки.
* * *
– Значит, говоришь, никто и звать тебя никак? – обратилась Волынская-Младшая к Хо Тхи Ти, когда они вернулись к «Карателю».
– Да, – ответила та.
– Ты кому по ушам ездишь?! Доместики лучше всех в курсе, кто есть кто по версии императора! Это вон про них можно так говорить, – последнее Игоревна сказала, посмотрев на брата с сестрой.
– Не знаю я ваших порядков, потому нечего мне ответить.
– Это-то понятно. Но ты заметила, к кому он первому из нас обратился? Подобные мелочи сами по себе многое говорят о господине Захарове, но главное даже не это.
– А что? – задала вопрос ей Ти.
– То, как он ей отвечал…
Царьград. Императорский дворец. Вечер того же дня
– Чёрт, как спина затекла! – вполголоса произнёс мужчина, делая соответствующие упражнения, оказавшись перед зеркалом.
В нём отражался высокий, импозантный мужчина с абсолютно чёрной, густой и короткой шевелюрой. Нельзя было сказать, будто она растрёпана, как раз наоборот, волосинка к волосинке уложена, в идеальную причёску. Цвет глаз разобрать не выходило ввиду полумрака в помещении. И только поверхность стола с лежащими на ней документами выделялась ярким пятном от освещения лампой. Именно она и заставила его сморщиться даже от мимолётного взгляда в ту сторону. В этот момент комнату разрезала световая полоса, проникшая через приоткрывшуюся правую половину огромной трёхметровой двустворчатой двери. Сразу стал заметен масштаб помещения. И четырёх– с лишним метровые потолки, и одна, почти полностью застеклённая, стена, да и площадь сильно за сто квадратов. Также проявилось и его назначение рабочего кабинета. Затем в щель проникла голова.