Солнышко приятно пригревает, я сытый, довольный, вдоволь выспавшийся, на коленках устроилась полезная книжка — мой потенциальный билет в более счастливое будущее. Красота.
Не скажу, что учеба давалась легко, но и каких — то непроходимых трудностей не возникало. Процесс обучения двигался, разбирать простейшие обрывки текста становилось с каждым разом все проще.
И хотя до чтения влет еще далеко, в принципе прогресс уже на лицо. Уверен, за пару минут смогу разобрать заглавие какой — нибудь книги. Это чтоб не тыкаться наугад, ища нужные тома на обширных полках библиотеки. Книг, там хватало с избытком.
Интересно, сколько займет времени, чтобы прочитать каждую? Что — то подсказывало, что и за пару — тройку лет не справишься. Сколько там? Тысяча? Помещение выглядело забитым под завязку…
— Бум — бум — бум, — ворота вдруг затряслись от гулких ударов.
Кто — то усиленно барабанил в ворота ограды, напрочь игнорируя узкую калитку в них же. Энергично так, створки ходили ходуном, а засов после каждого удара подпрыгивал, едва не вываливаясь из паза.
— Чего надо?! — рявкнул я, раздосадованный прерванным обучением.
Наступила тишина. Кажется, с другой стороны не ожидали такого резкого окрика.
— Эммм… а мастер дома? — наконец раздалось из — за забора.
Мужской бас. Деревенский? Зачем приперся? Из — за вчерашней стычки? Ну погоди, жирный хряк, теперь ты у меня одним покусанным ухом не отделаешься…
— Занят он! — крикнул я, постаравшись придать голосу солидности. — Позже приходи!
И опять пауза. А за ней негромкие шепотки. Их там что, несколько?
— Срочное дело, — прогудели из — за створок ворот. — Поговорить надо. Беда у нас.
Догадываясь, как отреагирует Пауль Гренвир, если без спросу прерву его работу, я позволил себе уточнить:
— Какая беда?
Не хватало еще лишиться ужина из — за нежданных гостей. Может у них там корова не может отелиться, а я голодай?
— Дык разбойники в деревню пожаловали, просим помощи значит, — с деревенской основательностью объяснил неизвестный селянин.
Блин. Похоже все — таки придется помешать старику. Разбойники — это серьезно. Делать нечего.
Ругнувшись вполголоса, я крикнул:
— Сейчас позову! Ждите!
Заботливо отряхнул открытый на середине букварь от соринок, аккуратно закрыл и лишь после этого направился в башню…
— … три десятка куриц, двенадцать овец, восемь гусей, хлеба вдоволь, тридцать кувшинов с добрым вином… — перечисление длилось уже довольно долго, лицо старосты мрачнело с каждой указанной вещью.
Ройс глядел на кряжистого мужика с высоты седла, на его лице гуляла глумливая улыбка. Он видел, что несмотря на злость, крестьянин думал не о сопротивлении, а о том, как собрать требуемое, постаравшись полегче отделаться.