Я толкнула его.
– Пойдем собирать вещи, пока они не вернулись.
Я медленно выдохнула. «Не понимаю. Все эти уроки, ходы… От кого мы тогда убегали?»
Кесслер сжал челюсть, не зная о моих воспоминаниях.
– Нет, – прорычал он, ответив на мой риторический вопрос как можно короче. – Я просто хочу сказать, что агенты предоставляют круглосуточную защиту, только если свидетель находится в очень опасных условиях!
– Что это значит? – тут же спросил Джейсон.
– Это значит, что свидетель вступает в судебные отношения, например, участвует в судебном процессе или должен прийти на досудебное совещание, – спокойно пояснил Диксон. – Как только свидетель начинает новую жизнь, он остается сам по себе. Агенты звонят ему лишь раз в год.
Кесслер фыркнул.
– Это значит, что агенты не живут со свидетелями.
– Но он не жил со мной поначалу!
Кесслер закатил глаза, но я проигнорировала его и повернулась к Диксону.
– Сначала он просто жил рядом. В том же доме или на соседней улице. Он начал жить со мной после того, как… – я закрыла глаза. Я не могла сказать это вслух, когда в метре от меня сидела мама.
– Все хорошо, милая. – Мама сжала мою руку. – Я знаю, что папы больше нет.
Я округлила глаза.
– Откуда?
Мама посмотрела на Кесслера.
– Мы подключились к телефонной линии сообщника Анжело примерно в то же время… по другим причинам, – ответила она. – Мы подслушали разговор, из которого стало понятно, что твоего отца убили.
Я покачала головой.
– Его не убили. Он сам себя убил.
– Что? – хором воскликнули Кесслер, Диксон и моя мама.
– Он покончил с собой.
Мама встала и начала ходить по комнате.
– Это невозможно. Он никогда бы не сделал этого.
Она остановилась и посмотрела на меня с тем же выражением лица, как в тот день, когда я разбила бабушкин фамильный сервиз и соврала.
– Он бы ни за что не оставил тебя. Как ты можешь такое говорить?
Я опустила голову и уставилась на свои руки.
Мама все еще ходила по комнате. Через минуту я сказала едва слышно:
– Ты не представляешь, каково это. Постоянно переезжать, постоянно оглядываться… Он старался, правда старался. Но он больше не мог. И он знал, что я не буду одна. Он оставил меня с Марком.
Я не поднимала головы, но чувствовала, что все взгляды прикованы ко мне. К моему удивлению, Джейсон заговорил первым.
– Когда ты пришла в эту школу и представилась Слоан, я решил, что ты взяла это имя после отъезда из Нью-Джерси.
Я посмотрела ему в глаза.
– Я никогда не думал, что ты была кем-то другим. Но в тот день, который мы провели на карусели, я понял, как ошибался. – Джейсон слегка покачал головой. – История, которую ты рассказала полицейскому, была такой странной и одновременно правдоподобной. Никто не смог придумать нечто подобное так быстро, как это сделала ты. Тогда я понял, что ты уже давно прикрываешься выдуманными историями.