Агла громко шмыгнула, а Руна и Тири придвинулись поближе к матери с дочерью.
«Она как будто рассказывает им их собственные истории», – подумала Хельга.
Йорунн всхлипнула и сжала руку матери.
– Но когда в прошлом году я получила от вас весточку, то набралась смелости. Я встала перед ним и сказала, чего хочу – что мне нужно.
«А в конце страдающая жертва побеждает». Волоски на руках Хельги встали дыбом. «Она… лжет. Лжет и не краснеет!» Эта мысль настолько ее потрясла, что она едва смогла захлопнуть рот и поблагодарила богов за то, что ее было не видно.
– Ты привела его сюда, – сказал Уннтор.
– Да.
– Где он опять встретил Карла, – добавил Бьёрн.
Это было словно наблюдать за перепуганной лошадью. Она сбросила поводья, вырвалась вперед и теперь набирала скорость. «Это именно то, что сделала бы Хильдигуннюр. Что… нужно было сделать». Она попыталась вспомнить, что было между этими тремя, но слишком много всего происходило. «Позже, – подумала она. – Позже».
– Карл всегда привозил из набегов добычу, – тихо сказала Агла. – Даже когда я слышала, что другим так не повезло.
– Потому что он был самым быстрым и смелым, – добавила Гита, словно завершая чью-то фразу, – потому что…
Она осеклась.
– Маленький говнюк, – прорычал Бьёрн. – Он продал тебя. Взял деньги за то, что сделал тебя невестой Сигмара.
– Но ведь приданое ты получила? – спросила Хильдигуннюр. – Карл сказал…
– …что передаст его, – мрачно закончил Уннтор. – Он как раз собирался плыть на Русь.
На этот раз всхлипнула Агла, склонившая голову от стыда.
Родичи замолчали, погрузившись каждый в свои мысли.
Хельга разглядывала их, одного за другим, пытаясь представить, что происходит у них в головах. Громадный Уннтор, обозленный на Сигмара, и Хильдигуннюр, стоявшая над Йорунн как мать-медведица. Бьёрн, погруженный в мысли о бесчестности брата. Рядом с ним его жена, не отпускающая руку мужа. Агла и Гита, прижавшиеся друг к другу в стыде и ужасе. Руна, странно тихая и робкая. Очень быстро она простила Йорунн. «Что она знает?» А рядом с ней Аслак, который так гневался на сестру, а теперь выглядел глубоко встревоженным.
А в центре Йорунн, лгунья.
Она была в этом уверена.
Ничего не совпадало. Они с Сигмаром были неразлучны с самого приезда – а теперь? Ни с того ни с сего он оказался чудовищем? Эти фрагменты не стыковались – часть из них была ей даже неизвестна, но все равно ее не отпускало жуткое ощущение неправильности.
Но как только она успокоилась настолько, чтобы как-то упорядочить для себя все увиденное, ее отец нарушил молчание:
– Так почему мне нельзя отправиться за этим ублюдком?