Руна поднялась с кровати и нерешительно подошла к ним:
– Это я виновата.
– Да? – Голосом Хильдигуннюр можно было прорезать камень.
– Да, она задала мне вопрос, а я наговорила того, что не стоило говорить.
Старая женщина осмотрела жену Аслака.
– Вряд ли это было что-то очень страшное, – сказала она.
– Откуда ты знаешь? – спросила Агла.
– Ну, – сказала Хильдигуннюр, – она же до сих пор жива, правда?
И она снова повернулась к Йорунн, поглаживая ее волосы и тихо шепча. Хельга наблюдала издали. Она бы подошла помочь, но почему-то это казалось неправильным. «Они похожи, – подумала она. – Они все похожи, а я другая».
Чуть погодя Хильдигуннюр усадила Йорунн на лавку и собрала семью вокруг себя. Лицо Руны слегка порозовело, ее окружали дети и Аслак. Хельге казалось, что они стали ближе, чем раньше, что немножко ее задевало, но, с другой стороны, приносило облегчение. После вспышки в Аслаке стало меньше жестокости, которую она заметила, меньше опасности, которую она почуяла, – и это было хорошо, потому что, судя по лицу ее отца, опасности на Речном хуторе и так хватало.
– Это был он. Я найду его и сверну ему шею, – сказал Уннтор. – Как цыпленку.
В голосе его слышалось спокойствие, от которого мороз бежал по коже.
– Ты этого не сделаешь, – сказал Бьёрн. – Мы пойдем за ним, и поймаем его, и свяжем, а потом соберем совет и все обсудим. – Он помолчал. – А потом делай с его шеей что захочешь.
– Зачем ждать? – спросил Уннтор.
– Помолчи и послушай сына, здоровый ты бычара, – сказала Хильдигуннюр. – В кои-то веки он что-то умное сказал. Йорунн, поговори с нами. Расскажи о нем.
– Он был… добр ко мне, сперва, – начала Йорунн. – После… ну, вы знаете.
Кивки за столом.
«Что? Что они знают?»
– Карл сказал, что плавал с ним однажды, давно. Не скажу, что он притащил его ко мне связанным, но… – она улыбнулась, вспоминая. – Это был незабываемый поход на ярмарку.
Лишь сейчас Хельга заметила, что Эйнар неслышно отошел в тень, к боковой двери. «О чем бы она ни вспоминала, он этого слышать не хочет». Ее сердце болело за молодого человека, которого она считала братом. «Больше, чем вот этих, по крайней мере».
– Он был просто… не похож на мальчишек с хутора, – продолжила Йорунн. – Быстроногий. И языком умел пользоваться.
– Готова поспорить, – пробормотала Хильдигуннюр, и Гита подавилась возмущенным фырканьем.
Йорунн не обратила на это внимания.
– Но ему нужно было срочно ехать на восток – и я отправилась с ним.
– И разбила матери сердце, – сказал Уннтор.
– Ничего она не разбивала, – сказала Хильдигуннюр. – То, что за ней не ухаживали по традиции…