– А я вам типа уже не гарантия?! – ернически изумилась Землероева. – Ты хоть понимаешь, что говоришь? Я у вас останусь! – Стас задумчиво смотрел в ветровое стекло, Евдокия продолжала давить: – Давайте отпускайте Линку. Время идет. Я не позвоню Терезе, пока не поговорю с живой-здоровой Синицыной. На этом, Стасик, все. По-другому не будет.
– Господи, ну почему же ты такая упрямая-то?! – простонал Хабанера и снова вышел из машины.
Отошел на пару метров, отвернулся от Евдокии и пару минут получал инструкции по телефону.
Вернулся за руль.
– Ты хотела поговорить с живой-здоровой подругой? Изволь, – хмуро бросил сын оперной певицы и инструктора стрелковой подготовки. Повернувшись к Землероевой, убийца произвел артикуляцией: «Сама напросилась».
Ехали довольно долго. О том, что неподалеку от почти расселенной деревеньки расположена городская свалка, говорили стаи крикливых чаек и встречавшиеся по пути мусоровозы. Евдокия смотрела на огромные оранжевые машины и невольно ежилась: Синицыну и Сергея держали в «хорошем» месте – тут даже трупы далеко возить не надо. Вывез на свалку, минуя все посты ГИБДД, прикопал маленько – и кранты. Никто и никогда не найдет двух мертвых голубков.
Хабанера загнал машину во двор. Евдокия поглядела на неказистый покосившийся домик с прогнувшейся посредине крышей: на этот раз сыщицу привезли в откровенную халупу. Вышла из автомобиля и поморщилась от отвратительного запаха помойки – ветер дул как раз со свалки. Навевал невеселые, гнусные ассоциации.
Дуся оглянулась. Косые скрипящие ворота закрывал мужик самого пропойного вида: в линялых трениках, растянутой испятнанной футболке и драных кроссовках на босу ногу (не исключено, со свалки). Но взгляд у забулдыги был довольно цепким. И недобрым. Небритое опухшее лицо подошло бы типу, разыскиваемому за серию убийств и особо тяжких изнасилований. Осуществленный кошмар в трениках, а не хозяин дома-халабуды, подумала сыщица.
Хабанера подтолкнул Евдокию к крыльцу. Дуся покорно просеменила по тропинке, поднялась по нескольким ступеням…
Сейчас бы задержаться на крыльце! Вдохнуть – может быть, в последний раз! – свежий воздух улицы…
Но ее и этого лишили. Дышать ароматами свалки не хотелось совершенно. Евдокия прошла через темные замусоренные сени и подумала о том, что ситуация осложнилась многократно: Синицыну с «питерцем» и не собирались отпускать. Освобожденным заложникам достаточно дать показания, что их держали в месте с гадким помоечным запахом, где постоянно раздавалось рычание проезжающих поблизости большегрузных машин да крики чаек, и полицейские выйдут на эту хибару в течение полусуток!