Папа всегда хотел жить в доме с садом.
Несмотря на то, что флигель разменял пятое десятилетие, его поддерживали в порядке. К тому же здесь было бы даже просторно, если бы не наш многострадальный диван, откусивший большую часть скромной гостиной. У нас с отцом было по маленькой спальне, где каждый мог уединиться. Кухня тоже была вполне удобная — не меньше, чем в любой из квартир многоэтажек, где нам довелось пожить. Правда, меня немного смущал довольно низкий потолок. Впрочем, со временем я привыкну — люди ко всему привыкают.
Войдя в дом, я споткнулся о коробки.
— Извини, так и не успел разобрать, — виновато ответил отец, задвигая картонки ногой под стол.
Ничего — подумал я, у меня как раз пара дней на то, чтобы всё разобрать.
Отцу никогда не удавалось поддерживать порядок в доме, но я не винил его за это, зная, что он мало отдыхает, стараясь посвятить работе всё свободное время. После смерти папы забота о доме или, лучше сказать, месте, где мы временно пребывали, легла на меня как на омегу.
Очутившись в своей спальне, я первым делом переодел майку. Отец принёс в больницу чистые вещи для выписки, включая футболку, которая мне не нравилась кусачими швами от которых я постоянно чесался. Старая дверца шкафа, доставшегося нам вместе с флигелем, и остальной обстановкой, оглушительно скрипнула, стоило мне покуситься на содержимое. Отыскав простую белую футболку, купленную на распродаже, я с удовольствием стянул прежнюю.
— Да-а уж, — не удержавшись, протянул я вслух, на что тут же получил вопрос отца из другой комнаты, всё ли у меня в порядке. — Всё отлично, — крикнул я, продолжая смотреть на себя в привинченное к дверце зеркало.
Я и раньше не отличался приятными формами, свойственными многим омегам, но сейчас производил просто ужасающее впечатление.
Кости торчали наружу: плечи, ключицы, ребра, бедра, коленом я бы смог проткнуть кого-нибудь. Руки были похожи на две отдельные бамбуковые трубки, телепающиеся на верёвках, продетых в плечи. Бледность лица, показавшаяся мне в крошечном зеркале, которое дали при выписке, чтобы привести волосы в порядок, мне совсем не показалось.
Такое ощущение, что я болел какой-то неизлечимой болезнью и теперь смотрел на то, что она сделала с моим телом.
Вспомнив о вампире со злостью, я поскорее натянул майку и схватился за расчёску. Волосы никогда не лежали ровно без порции какого-нибудь мусса или геля. Но растрачивать содержимое маленького флакончика, приобретённого по случаю подработки, без необходимости, я не стал. Поэтому, поборовшись несколько минут с неизбежным, немного выпустил пар и оставил затею уложить торчавшие во все стороны концы.