— Идём, Тэг. Кажется, мы узнали всё, что нужно.
Не помню, как мы спускались. Не помню, как оказались снаружи. Надо мной резко распростёрлось ночное небо, полное ярких холодных звёзд. Ярость клокотала внутри.
Я никак не мог взять в толк. В этом мире — огромном, почти бесконечном. Удивительном, стремительном и невообразимом. Можно убить лучшего друга за пару кусков мебели и пару лишних яиц на завтрак? Такова стоимость людской жизни?
Карета доставила нас обратно к дому господина. Говорить мне не хотелось. Я пожелал спокойной ночи ещё в коридоре и быстро вернулся в свою комнату. Сел на кровать, затем вскочил, распахнул шторы, и снова сел, обнимая колени.
Как вообще устроен этот мир? Этот и тот?
За окном расцветало утро Навистрала.
Почему Нерме был готов меня убить? За что? За что он перестал считать меня другом? За то, что я решил поступить иначе? Так, как считал нужным? Но разве я был виноват в том, что для меня всё видится по-другому? Я не винил его и не лез, когда он сделал свой выбор. Почему же я был виновен в своём?
Я, конечно, знал, что мир опасен и суров, но всё же… всё же надеялся, что люди разные и есть те, кому верить можно. Например, друзьям.
Была ли дружба вообще? У меня и Нерме? У Гошера и Базила? Или люди неверно понимают дружбу, наделяя её качествами и свойствами, которые ей на самом деле несвойственны? И дружба для всех разная. Для некоторых она ничего не стоит. Пустой звук.
Мне было невыразимо грустно и одиноко.
В дверь раздался стук, заставивший меня вздрогнуть. Я не ответил — страшно было отвечать. Было страшно от всего, хотелось стать невидимкой.
— Можно? — в комнате показался господин Эйриг.
Я не мог отказать хозяину дома и потому кивнул. Он подошёл ближе, сел рядом.
Говорить я по-прежнему не мог. В груди свербела боль. Сам бы убил, удавил бы этого Базила собственными руками. Вот же змей подколодный! Друг называется!
Мы вдвоём уставились в окно, за которым разгорался новый день.
— Мне жаль, что история Гошера тебя так расстроила.
— Ничего. Я не вчера родился, — показывать насколько глубоко меня задел рассказ Базила не хотелось. Ведь я действительно родился не вчера, так почему же меня это так трогает, словно я слыхом не слыхивал какими могут быть люди и их поступки?
— И всё же история оказалась печальной.
Мне нечего было добавить.
Рука легла на моё плечо, и я словно почувствовал, что господин говорит со мной, но не словами. Говорит, что унывать не нужно, хоть иногда бывает и очень грустно. И, может быть — кто знает, он тоже считает, что есть те, кому всё же стоит доверять.