Судя по свету из окошек на потолке, стоял день.
Напряжение заставляло раскачиваться вперед-назад.
«Еды нет, воды тоже. Больше двух суток не продержусь. Прошла уже половина.»
Если чувство голода было мне хорошо знакомо и вполне терпимо, то жажда нападала отчаянно резко, высасывая влагу изо рта и заставляя опухать язык. Чем меньше воды оставалось в организме, тем слабее я становился. А значит, если я все же решу совершить идиотский поступок и выйти из своего убежища, то лучшего времени не найти.
Стоял день, химеры не было видно. Возможно, она тоже не рассчитывает, что испуганная мышка так быстро выберется из угла. И силы пока оставались.
Но как надолго?
Я встал.
Пот разом выступил под отросшей челкой, неаккуратно срезанной ножом. Ладони покрылись испариной и я поспешил вытереть их о майку, понимая, что сейчас совершу самый страшный поступок в своей жизни. Тогда, покидая общину у меня не было выбора. Сейчас же я мог остаться за надежной стеной… и сдохнуть крысой. Кем и был всю жизнь.
Или впервые в жизни попытаться сразиться за право подышать затхлым воздухом душного склада еще немного — и разве это не я вчера собирался добровольно стать ужином для химеры?
Возбуждение и адреналин разом ударили по рецепторам. Член встал.
«Вот херня», — без эмоций подумал я. Сейчас у меня были проблемы поважнее.
Подойдя к двери, я огляделся и стал слушать, снова стараясь уловить хоть что-то. Бесполезно. Пугая себя еще больше, я ощущал как медленно схлынула первая решимость, поэтому если я все же хочу это сделать — сейчас или никогда.
Сжав кулаки, я решился и осторожно, стараясь не издать ни звука, приподнял затвор.
План был прост. Справа от меня, в десяти метрах, находилась комнатка, где я сложил ценные запасы еды и воды. Там же находился туалет и, что еще более важно, дверь на склад, запертая на ключ, висевший у меня на шее. Именно благодаря удобному расположению комнаты, я решил обосноваться там.
«Вперед!» — скомандовал я себе и вылетел наружу.
Пятки полыхали огнем, когда я рвался вперед к вожделенной двери. Перед глазами уже мелькнула ручка. Я навалился, радуясь, что каким-то чудом все еще жив. Дверь подалась легче, чем обычно. Она не была закрыта.
Ввалившись в комнату, я остолбенел.
Посередине комнаты, на узкой кровати, которую я с таким трудом затащил внутрь, в куче пакетов и разорванных целлофановых пачек, развалилась химера. Видимо, наделав столько шума, я разбудил ее. Желтые глаза глядели из-под полуприкрытых век. Спокойствие было так же обманчиво, как и мертвый взгляд.
Я ринулся обратно. Ничего лучше, как вернуться за стеклянную дверь, не пришло на ум.