Насколько мне известно, Ависы находились на территории Наговских гнезд на правах гостей, запертых в пределах дворца, словно в золотой клетке. Из слов отца, подслушанных мною намедни, я узнал, что всего лишь три десятка крылатых проживают в змеиных землях постоянно! Когда численность Нагов, обосновавшихся под нашим крылом, давно идет на тысячи.
Даже здесь, на Весеннем Балу — сокровенном для каждого Ависа событии, присутствовали змеи, один из которых сверлил меня любопытным взлядом.
Копившееся негодование переполнило чашу.
— Это угроза, асаид тайной службы Альянса Гнезд? — спросил я, глядя наглому Нагу прямо в глаза.
— Вижу, вы прекрас-сно ос-сведомлены, — прошипел он, отставив бокал на широкий парапет и скользнув по мне нечитаемым взглядом.
Вскипев, я действительно сболтнул лишнего. Должность Нага я тоже узнал из разговоров отца в кабинете, куда вход членам семьи был строго-настрого закрыт.
Наг изогнулся одним плавным движением, оказываясь прямо передо мной. Мне пришлось высоко вскинуть голову, чтобы по-прежнему удерживать зрительный контакт.
— Не стоит так много щебетать, Тенери, — прошелестела тихая фраза сквозь полоску рта.
Я застыл — Наг впервые обращался ко мне по имени. Нет, не так. Он знал, как меня зовут!
Кровь схлынула с моего лица. Мы действительно встречались ранее, но я и думать не мог, что он запомнит ничего не значащего птенца!
Этот Наг вызывал во мне безотчетное чувство страха. И дело было вовсе не в пугающей должности. Пожалуй, я и сам не мог объяснить, почему вселяющая ужас работа в аппарате гнезда не производила на меня ни малейшего впечатления. Возможно, в силу возраста, я действительно не осознавал, от чего бледнеют взрослые птицы, стоит упомянуть в разговоре тайную службу. Страх я испытывал не к расплывчатым басням о Нагах и неясным обязанностям асаида тайной службы Альянса Гнезд. Страх вызывал сам Роскарус.
Видя его, я чувствовал, как сердце начинало отдавать ударами в животе, как холодели пятки и замирали крылья. Я боялся самого змея, его застывшего взгляда, направленного в чужие помыслы. Казалось, он мог видеть насквозь.
Я завороженно глядел на хищника, не в силах шевельнуться. Он вытянул руку и коснулся моих перьев. Почувствовать прикосновение не представлялось возможным — перья лишены нервных окончаний, но я был готов поклясться, что ощутил жесткие пальцы, мягко скользнувшие по самому ободу бороздок. Всего лишь на миг.
Я вдруг понял, как близко мы находимся друг к другу. Его дыхание касалось моего хохолка. Рядом не было ни души. Сердце подскочило к горлу и, задержавшись на мгновенье, ухнуло вниз. Я хотел вырваться, сделать шаг назад, но отступать было некуда.