Самое серьезное ранение, которое ему когда-либо доводилось лечить, принадлежало мужу.
Однажды вечером тот нежданно-негаданно возник на пороге его дома у рощи с огромной раной на спине. Виновником которой, верно припоминая, являлся он сам. Поэтому, или по какой другой причине, Алияс оказал помощь, и благодаря невероятной регенерации дракона уже к утру шрам выглядел так, словно ящер отдыхал трое лунных месяцев.
Поэтому светлый собирался приложить все усилия, чтобы помочь несчастному драко, надеясь, что все же сумеет облегчить страдания парнишке… который, кстати, мог оказаться старше него самого.
«Тише, тише водной глади,
Тише шелеста листвы,
Тише ласковой звезды,
И нежнее детской пряди,
Что коснулася лица,
Закрывай скорей глаза.
Отдыхай, дружок, до ночи,
Лишь раскроешь ясны очи,
Будешь весел и здоров,
Так сказала Карта Снов…»
— нашептывал Алияс, совершая замысловатые движения ошпаренной рукой.
Веки Кави потяжелели и темноглазый драко погрузился в сон.
— Так-то лучше, — Алияс с усилием поднял парнишку, бывшего ниже него на голову, но отличавшегося налитым дородным телом, и уложил его в уголок на подстилку, куда указали другие поварята.
— А почему он уснул? — робко вымолвил Асу, кидая испуганные взгляды на странного эльфа.
— Потому что во сне все заживет быстрее, — объяснил Алияс, снова вспоминая русалок. Он и не заметил, когда соскучился по шустрым рыбкам.
— Но кто приготовит ужин? — спросил из-за спины Зами.
По личику с едва обозначенным контуром так и не появившейся чешуи скользило волнение.
— Мы и приготовим.
— Но… — глаза Асу распахнулись так же широко, как и при первом появлении светлого на кухне.
— Но ведь вы господин, и Вам работать не положено, — ответил за друга Зами.
Алияс чувствовал, как в душе драко борется покорность традиции вместе с желанием не быть наказанным.
— Значит, вы об этом никому не скажете. Вы умеете держать язык за зубами? — притворно строго сощурился светлый, словно вновь вернулся к своим ученикам в Тихом Омуте.
— Умеем, умеем, — откликнулись драко.
Но Алияс продолжал смотреть на них так, словно видел насквозь.
Оба покраснели и отвели взгляды.
— Простите нас, — первым начал Асу. — Мы просто… просто так болтали. Скучно ведь, — выдавил он последние слова и сник.
— Извините нас, господин Алияс, мы правда не желаем зла. И если вы позволите, то мы приготовим вам закуску и чай перед ужином, — взял слово Зами.
Делая вид, что раздумывает, Алияс наконец выдохнул и стер с лица наигранную суровость.
— Я вам верю. Ладно, отложим чай, иначе можем не успеть. Говорите, что у нас на ужин и на сколько персон предстоит готовить.