Сегодня у меня только один зритель — Максим. Он сидит в кресле за единственным столиком, другой мебели тоже нет. Только годы тренировок и выступлений, заставили меня автоматически продолжать танцевать. Первое правило танцора и признак профессионализма — «Если ты вышел на сцену — танцуй, чтобы ни случилось».
Я закончил танец и, выбравшись из-под сцены, куда я спускался в конце номера, я зашагал прямо в зал.
— И как это понимать? — рычал я, тяжело дыша. То ли от сложности номера, то ли от возмущения. Благодаря каблукам мы были почти одного роста.
— Что именно?
— Что это за цирк? Где люди?
— Все здесь. Я выкупил шоу на сегодня.
— Зачем? — опешил я.
— Хочу смотреть на тебя один.
От его слов сердце пропустило удар. Я растерялся, не зная, что сказать. Да какого черта?!
— Мог бы сказать еще тогда, у себя, — пробурчал я.
— Я очень хотел и еще хотел попросить тебя остаться, и тогда ты бы решил, что я хочу затащить тебя в постель, так?
Он читал мои мысли, скорее всего я так бы и отреагировал.
— А чего ты хочешь?
— Затащить тебя в постель конечно! — рассмеялся он.
Я, заливаясь краской, резко развернулся, собираясь уйти, но он поймал мое запястье и повернул к себе лицом.
— А еще я хочу, чтобы ты танцевал только для меня. Хочу, чтобы ты спал в моей постели, и я, просыпаясь каждое утро, видел сладкого тигренка, растянувшегося на моих простынях. Хочу, чтобы ты рассказывал каждый вечер, как прошел твой день, и что интересного было на лекциях. Хочу съездить с тобой на море и намазать кремом от загара. Я хочу так много… Я хочу тебя.
Колени подкашивались. Я никогда в жизни не получал такого красивого признания.
— Идем? — спросил Максим.
Я кивнул, чувствуя, как порозовевшие скулы краснеют еще сильнее.
Пока я переодевался, судорожно стаскивая узкие неудобные вещи, Макс ждал меня у входа. Мое сердце бешено колотилось, наверное, мы поедем к нему. Подушечки пальцев слегка покалывало от напряжения. Сомнения в том, чем мы будем там заниматься у меня не было. Руки слегка задрожали, мешая нормально натянуть толстовку. Волосы затрещали от статического электричества, когда мне все же удалось протиснуться в длинный, как у черепахи, ворот. Повернувшись к зеркалу, я судорожно стал их приглаживать, и окинув себя придирчивым взглядом остался очень недоволен. Как я вообще мог рассчитывать, что заинтересую такого как Максим?
Он одет с иголочки, уложен и выглажен, а я? Бесформенные темные вещи, штаны слегка помятые… Жуть. Хорошо что на улице ночь и он меня не рассмотрит. «Как только заработаю денег, куплю нормальных шмоток, хотя бы несколько» — решил я.