Мы поднялись наверх.
— Дай мне минуту, — попросил Алияс и скрылся в умывальне.
Я вошел в хорошо знакомую спальню и сдернул покрывало на пол, за ним полетели и подушки — нам ничего не должно мешать. Скинул с себя плащ, жилет, рубаху и штаны, и стал у стены за дверью, поджидая свой лакомый кусочек.
Прождав несколько минут в одиночестве, я приготовился уже идти на поиски беглеца, но в коридоре скрипнула половица и я застыл.
Алияс, осторожно ступая босыми ногами по деревянному полу, заглядывал в комнату. На нем было… платье! Уверен, что детеныш назовет это ночной рубахой или еще чем, но по мне белое свободное одеяние до колен и с рукавами выглядело вполне однозначно.
Я неслышно зашел ему за спину и обнял.
— Не пугай меня.
— И в мыслях не было, — прижимая его спиной к себе, прошептал я в острое прозрачно-розовое ушко. Оно дрогнуло, а у меня кровь забурлила сильнее. Особенно, когда я понял что ощущаю стояком крепкие, прикрытые только тонкой преградой ткани ягодицы.
Во рту пересохло.
Взглядом голубых глаз.
Дракон прижимался ко мне сзади, пока в груди заходилось сердце.
Не знаю, что толкнуло меня на опрометчивый поступок. Может долгое воздержание, что давило на потребности тела. Или, может, тот факт, что я нашел силы признаться себе в том, что как бы не выводил меня из себя дракон, к нему тянуло.
Я хотел его.
С той ночи, как увидел дракона обнаженным, в той пугающей полуформе, я перестал спать спокойно. Мне снились смущающие сны, заставляющие просыпаться среди ночи и ворочаться на влажной простыне, терзаясь постыдными мыслями. Я смущался своих желаний, но и хотел выйти им навстречу. Я видел огонь на поляне, наблюдая из темного леса, и сам горел нетерпением ступить в круг света, чтобы погреться, ощутить томительный жар.
Хотя бы раз.
Я не сомневался, что горько об этом пожалею, и слова матери о том, что это нужно делать с любимым человеком еще не раз нагонят меня в сокрушительных терзаниях, но я решил сожалеть о том, что сделаю, чем о том, что так и не решился.
В Тихом Омуте я знал всех и ни к кому не испытывал чувств, что уж говорить о влечении. Шанса встретить единственного у меня почти не оставалось — я навеки заперт в маленьком городишке. Так почему бы не попробовать запретный плод с тем, к кому я испытывал позорную, но искреннюю, страсть? С тем, кто никогда не посмотрит на меня всерьез, а значит, и мне будет проще забыть. С тем, кто не является частью нашего мира. С тем, кто скоро поймет всю тоску маленького захолустья и сбежит не оглядываясь.
Он прав — у нас есть только эта ночь, и я не собираюсь упустить ее. Пусть я потерял свою наполненную вымышленными приключениями сказку, но я возьму хотя бы горечь разочарований, иногда сопутствующую новому открытию, и наполню ею свою пустую жизнь.