– Простите, он – кто именно? – спросил Опалин и шагнул в комнату, вынудив таким образом собеседницу отодвинуться. Дверь за собой он тщательно прикрыл, не сомневаясь, впрочем, что если соседка захочет подслушать, то наверняка не станет стесняться.
– Ну Евгений его зовут, Евгений Богдановский, – с некоторым раздражением ответила Смирнова. – Познакомились они в автобусе, и он ей всю голову задурил. Надо получать высшее образование, надо то, надо се… Какое образование, вон на заводе нашем работницы нужны и зарабатывают неплохо. Но Сонька упорная, поступила в этот… пединститут имени Бубнова…
Опалин осмотрелся. Сомнений больше не оставалось – он попал в спичечный коробок, кем-то когда-то превращенный в человеческое жилище. В комнате не было и 16 аршин, положенных по закону на человека, но судя по тому, что в эти аршины были втиснуты аж целых три кровати, тут обитали как минимум трое.
– Книжки она читать стала! – выдала Елена таким тоном, словно ей лично нанесли тяжкое оскорбление. – Сцены мне делать! Вы, говорит, отребье, и все соседи – отребье, видеть вас не могу… Ну, среди соседей разные бывают, вон Николай Иваныч отсидел, но человек же хороший, просто оговорили его…
– А за что отсидел-то?
– Да за кражу. Три года дали…
Опалин знал, что за кражу – то есть тайное похищение имущества – в Советском Союзе три года не дают и что хорошему человеку Николаю Иванычу могли влепить такой срок только за грабеж – похищение открытое и сопряженное как минимум с угрозой обладателю имущества, причем совершенное не в первый раз. Но в его намерения не входило просвещать мать жертвы по поводу тонкостей уголовного законодательства.
– Я прошу вас описать подробно, что случилось перед исчезновением вашей дочери, – сказал Опалин. – Прежде всего, Софья с вами живет?
– Да не живет уже, – ответила Елена Смирнова, шмыгая носом. – Сбежала к Женечке своему. У него на Гоголевском бульваре комната…
– Отдельная?
– Нет, он там с теткой, а тетка, бесстыдница, на шестом десятке себе жениха нашла. Ну и съехала к нему, – с отвращением промолвила Елена. – Есть же такие, которые могут…
Она наконец села, сложив на коленях красные натруженные руки. Опалин пристроился на краешке кровати.
– Когда вы в последний раз видели свою дочь?
– Когда? Да шестого числа, наверное. Она приехала кое-какие вещи забрать. Сказала, что женит его на себе и не будет больше сидеть у нас на шее. А я ей – смотри не промахнись. Тереться-то под воротами все горазды, а как жениться, так в кусты. Позавчера прихожу с работы, Степан – это муж мой – говорит, что Женька звонил, спрашивал, не вернулась ли к нам Сонька. Вчера опять звонил, на этот раз я с ним разговаривала. У него вечером был какой-то литературный кружок – умеют же люди дурью маяться! – они с Сонькой договорились потом в парке Горького встретиться, у них там свое место любимое. Ну он пришел, а ее нет. Вернулся домой, а она неизвестно где. И все нет ее и нет. А сегодня я подумала – да чего я жду? Милиция на что? Пусть ищет Соньку, может, она под машину попала или что еще. Николай Иваныч меня отговаривал, ох как отговаривал, – прибавила Елена, качая головой. – Но я не стала его слушать. Где она, что с ней?