— Слушаюсь!
— Вы подтвердили мои предположения об их попытке прорыва. Теперь есть полная ясность.
— Разрешите идти?
— Успеха вам, господин полковник!
— Благодарю, господин фельдмаршал!
Моложавый и крепкий Сииласвуо ушёл, щёлкнув каблуками. Фельдмаршал взял со стола дымящуюся гаванскую сигару, толстую и крупную, и глубоко затянулся. Дым был медово-ароматный, горьковато-терпкий и одновременно со сладковатым привкусом. И синий.
Подошёл к карте на стене.
По всей линии обороны с приближением Рождества положение более или менее стабилизировалось. На Карельском перешейке, как и по всему фронту, противник потерял людей и техники в несколько раз больше, чем обороняющаяся финская армия.
Это понятно, противник наступает, штурмует, потому и потери. Но... теряя живую силу и технику, красные почти не продвинулись, точнее, совсем немного продвинулись на финскую территорию. Многие их жертвы оказались неоправданными.
Фронт растянулся на огромное расстояние — от финского залива почти до самого Северного Ледовитого океана. На отдельных участках батальон или даже рота финнов сдерживали натиск целой дивизии, а то и двух. Конечно, сама природа помогала. И скалы, и леса. Да и трескучий мороз этой зимы стоял на стороне Маннергейма. Его воины были лучше подготовлены к зимним условиям войны и намного легче переносили морозы. Всё-таки родная, привычная стихия.
Да и на море береговые батареи отразили натиск русских кораблей. Советские крейсеры не смогли близко подойти к финскому берегу. Тяжело досталось батареям Койвисто. Русские линкоры и крейсера обстреливали их. И авиация бомбила. А они, как и другие береговые батареи, не подпустили русских к финскому берегу. И на Ладоге тоже береговая артиллерия не только держит оборону с озера, но и серьёзно помогает огнём сухопутным частям.
Всё это постоянно существовало, двигалось, гремело и стреляло в напряжённом сознании фельдмаршала. И постоянно систематизировалось, обобщалось в его мозгу.
Он помнил всё, до мелочей. Сказывался огромный военный опыт боевого генерала, исключительная тренированность памяти и блестящая теоретическая подготовка. Умение политически осмыслить ситуацию и сделать единственно точные, не только военные, но и политические, психологические ходы — в приказах, в печати, — высоко поднимающие боевой дух армии в тяжелейших условиях. Когда армия противника многократно превышает свою и в людях, и в технике.
Он постоянно анализировал, просчитывал, взвешивал, систематизировал. Выстраивал общую стратегию войны, принципы тактических действий. И отдавал исполнение тактических операций своим командирам частей и соединений. Постоянно и внимательно выбирал и продвигал талантливых и убирал тех, кто слабее. Одновременно осуществлял полный и детальный контроль за всем ходом войны: боевые действия, снабжение армии, защита городов от авиации и многое, многое другое.