Увидев старшего, Шавкат вскочил на ноги и вышел за ним во двор. Сергей напрягся, готовясь с достоинством принять любую перемену в существовании: от освобождения до спуска в зловонную яму. Он вслушивался в голоса, сжимая кулаки так, что длинные ногти впивались в ладони. Скоро новая тень легла на порог, и в помещение вошёл незнакомец.
Он был высок, выше, пожалуй, Новицкого, худощав, двигался порывисто, выглядел человеком крепким, устремлённым к своей, ему одному видимой цели. На нём было обычное платье горцев, не богатое, не чистое, но и не слишком засаленное. Зайдя в помещение, он шумно втянул воздух и заметно передёрнул плечами. Следом вбежал Шавкат, поставил низенький табурет, после чего, поклонившись, исчез. Незнакомец опустился на сиденье и заговорил. По первым же звукам голоса Новицкий вспомнил его.
— Bonsoir, monsieur![65]
Новицкий сел и откашлялся, прежде чем ответить на приветствие гостя. Это был тот самый европеец, которого он встретил в кунацкой разбойничьего аула.
— Меня зовут Ричард Кемпбелл. Как я понимаю, вы по-английски не говорите. Следовательно, воспользуемся чужим, но одинаково знакомым нам языком.
— Я читаю английские книги, — признался зачем-то Новицкий, — но говорить мне здесь не с кем.
— Здесь, — Кемпбелл оглядел помещение, в котором содержали Сергея, — говорить не с кем ни на каком цивилизованном языке. Тем не менее у вас есть определённое преимущество: я знаю только несколько русских слов и, даже вооружившись словарём, вряд ли разберу простейший газетный текст.
— Кто вы? — спросил Сергей, тщетно пытаясь сообразить, с какого небесного тела свалился в Кавказские горы этот британец.
— Имя — Ричард, фамилия — Кемпбелл. Занятие — литератор. Корреспондент газеты «Morning chronicle»[66].
Новицкий ответил, стараясь попасть в тон, взятый пришельцем:
— Сергей. Новицкий. Корреспондент. Газета «Санкт-Петербургские ведомости».
Сказал и усмехнулся, вспомнив, что на самом деле посылал в столичное издание два письма. Одно, с описанием ермоловского похода в Акушу, напечатали, правда, без подписи. Другое — с некоторыми соображениями о возможном усилении русского присутствия на Кавказе, до сих пор лежало в редакции.
— О! Коллега! — завопил радостно Кемпбелл и приподнялся, чтобы дотянуться до Сергея, обменяться рукопожатием. Ладонь у него была сухая и твёрдая. Новицкий решил, что эти руки привычны и к инструментам иного рода, чем очищенное перо.
— Так что же делает англичанин на окраине Российской империи? — осведомился Новицкий.
Он развернулся на топчане лицом к гостю и привалился к стене. С утра чувствовал себя ещё более нездоровым и слабым, а потому искал дополнительную опору.