Это была провокация, приключение. Анжела вызывала эмоции у людей, заставляла смотреть и была в центре внимания, хоть и не особо любила его привлекать. Дориан пригласил её в госима-теннис, где продул со счетом в двенадцать-ноль и фраппировал публику самым горячим поцелуем с самым загадочным юношей в Лондоне.
Анжелика так и не назвала своего настоящего имени, признавшись, что оно позорно, и вызвала у Дориана приступ любопытства. Анжелика привлекала не только эпатажностью, но и необычайным для такого юного существа умом. Она понимала Дориана, как еще не понимал никто, и иногда казалось, будто печальные карие глаза видят все закоулки прогнившей души. Дориан понимал, что ему казалось, но как же приятно жить в плену иллюзий!
Дориан и сам не заметил, как встречи стали носить постоянный характер. Балет, театр, опера… В последний выход произошел неприятный инцидент. Анжелику узнали и оскорбили плевком в лицо. Дориана это взбесило. Она принадлежала ему, и никто не имел права покушаться на его собственность! Наглеца спасло лишь то, что у любовника началась тихая истерика, и Дориану пришлось на время отложить месть и успокаивать своё сокровище. Вечер был испорчен.
Подавленное настроение Анжела Дориану очень не понравилось. Его не получилось развеять ни прогулкой по парку, ни разговорами. Отпускать его в бордель Дориану было страшно. В подобном состоянии люди часто совершают глупости. И Дориан решился.
Оказавшись в его доме, Анжелика смыла макияж, сняла накладные локоны, платье и превратилась в семнадцатилетнего мальчишку. Неприлично красивого, напряженно сжимающего кулаки с лихорадочно горящими глазами. Он вышел к Дориану и встал, показывая себя.
— Я взял вашу одежду.
— Зачем вы это делаете?
— Становлюсь собой.
Дориан покачал головой. В его рубашке Анжел был хорош и льстил самолюбию, но это был уже не он. Индивидуальность, привлекшая Дориана, исчезла.
— Это не вы.
— Вы предпочтете урода, чтобы добавить пикантности в жизни.
Карие глаза ожили, наполнились болью. Слова били наотмашь. Сняв яркую обертку, Анжел остался нахален, искреннен и проницателен. Такой же живой и горящий. Все те качества, что составляли сексуальность Анжелики, в Анжеле играли совсем иными красками. И привлекали даже сильнее, чем раньше.
— Вы жили в зачарованном мире. Не всем так везет. Не все так обычны.
О, Дориан понимал любовника, как никто другой. А вот Анжел его немного разочаровал. Впрочем, тот и не мог предположить, что Дориану уже глубоко за восемьдесят.
— Вы думаете, я не понимаю, каково быть непохожим?
— Я думаю, что устала, Дориан, — тщательно подавляемые слезы, наконец, просочились наружу. — Я слишком долго сражалась.