Аладдин завернул за угол и замедлил шаг, когда увидел, что к нему приближается спасённая девица. Он не колеблясь встал между ней и торговцем. Это 1сак-то так само случилось. Скрытое под капюшоном накидки лицо девушки было плохо видно, зато юноша заметил, как задрожали у неё руки при звуках разъярённого голоса хозяина лавки, и просто не смог не помочь. Она явно не привыкла к рынку и к детям, попрошайничающим между лотков. И всё же она не потеряла самообладания, стояла прямо с высоко поднятой головой. И даже не подумала прогнать детей. Она отдала им хлеб, даже не подумав о том, что придётся расплачиваться собственным браслетом. Редко кто проявлял доброту к маленьким беспризорникам, и Аладдин задумался, что бы он почувствовал, если бы в своё время кто-то так вот отнёсся к нему самому. Как же не помочь такой девушке, да к тому же ему даже нравилось периодически бегать от стражников. Это держало в тонусе.
Капюшон сполз с головы девушки, и Аладдин наконец смог увидеть, как она выглядит. И чуть не забыл, как дышать.
Служанка была самой прекрасной девушкой из всех, что он когда-либо знал. Густые тёмные волосы волнами спадали на плечи и спину, а глубокие карие глаза смотрели с лица, нежная кожа которого будто светилась изнутри.
Услышав, что стражники приближаются, Аладдин заставил себя оторваться от этого чудесного зрелища. Нужно было двигаться дальше. Он протянул руку, схватил незнакомку за запястье и устремился вперёд по переулку.
– Послушайте, клянусь, я не воровала, – произнесла девушка, запыхавшись. – Дети были голодны, а у него был хлеб, так что я просто...
– Это и зовётся воровством, – заметил Аладдин, оборвав её. – И если тебя сцапают, следующие три недели ты проведёшь в колодках!
Когда они выбежали из переулка на одну из множества маленьких площадей Аграбы, молодой человек кивнул в сторону двух неотёсанных досок, между которыми были зажаты чьи-то руки и голова:
– Как поживаешь, Омар?
Девушка побледнела при виде заключённого в колодки человека. Аладдин искренне удивился. Похоже, она была совсем незнакома с суровой жизнью бедняков Аграбы. А браслет? Какая служанка наденет такое дорогое украшение, особенно на рынок? Что-то было с ней не так, но он не мог понять, что. По крайней мере пока. Будто прочитав его мысли, девушка спросила:
– Насколько серьёзно наше положение?
Наивность вопроса поражала.
– Неприятности будут, только если нас поймают! – криво усмехнулся молодой человек. Позади раздавались крики стражников, и, прежде чем красавица успела хоть что-то возразить, Аладдин схватил её за руку и снова бросился прочь.