Гигант одарил его таким взглядом, от которого Аладдин почувствовал себя ещё меньше, а ведь по сравнению с новым гостем пещеры он и так был крошечным.
– Я уже не первое тысячелетие этим занимаюсь, – объяснили ему. – Всегда, когда меня вызывают, лампу держит какой-то тип. Они все похожи, как братья. Ну, знаешь, подбородок, брови, суровое такое лицо. Он обязательно кого-то обманул, закопал или... ну ты меня понимаешь. – Джинн оглядел оборванного бедного парня с ног до головы. – Ты описанию не соответствуешь. Так где же этот тип, что тебя послал?
Перед глазами Аладдина тут же возник образ Джафара.
– А, он... Ну, он снаружи, – ответил Аладдин.
Джинн приподнял одну невероятно большую бровь. Золотые кольца в ушах закачались, когда он наклонился ближе к молодому человеку.
– Получается, здесь только ты и я? – уточнил он. Абу возмущённо взвизгнул, недовольный тем, что его проигнорировали. Ковёр равнодушно покачнулся. – Ага, и обезьянка. – Он замолчал, будто впервые по-настоящему увидел Аладдина. Внимательно осмотрел грязные лохмотья, стоптанные босые ноги, задержался на лице и отметил, что глаза были мудрее и печальнее, чем можно ожидать от паренька такого возраста. – Значит, это ты потёр лампу? – Аладдин кивнул. – Ладно, я столько лет просидел скрючившись в три погибели, мне бы малость размяться, ты не возражаешь?
– Почему ты меня спрашиваешь? – всё ещё мало что понимая, поинтересовался паренёк.
Казалось, Джинн был искренне удивлён.
– Ну... потому что ты мой хозяин, – отозвался гигант. Он вздохнул и тяжело опустился на колонну. Похоже, ему придётся объяснять этому мальцу очевидные вещи. Обычно тот, кто держал лампу, чётко знал, что делает и что из этого получится. Но при взгляде на Аладдина становилось ясно, что до мальчишки просто... не доходит.
Так, это позже. Первым делом надо как следует потянуться. Джинн встал, поднял руки повыше над головой, потом склонился до земли. В пещере эхом отдался хруст костей, которые скрипели, гнулись и расправлялись после долгого пребывания в тесноте. Услышав не слишком приятные звуки, за которыми последовал долгий басовитый стон, Аладдин охнул.
– Сколько времени ты там просидел?
Вдруг из воздуха возникли счёты. Яркие круглые костяшки забегали туда-сюда и начали сами собой считать. Потом появились солнечные часы, а за ними календарь, яростно перелистывающий страницы.
– Около тысячи лет, – сообщил Джинн.
– Тысячи лет? – переспросил Аладдин. Почему-то это потрясло его больше, чем чудеса, свидетелем которых он только что стал.
– Слушай, парень, дело во мне или ты вообще всему подряд удивляешься? – спросил Джинн, увидев выражение лица собеседника. Когда тот не ответил, гигант призадумался. Он стал серьёзнее, густые чёрные брови нахмурились. Возможно ли, чтобы этот парнишка действительно не понимал, кто, а точнее, что он такое? Поверить в это было нелегко.