Тут была целая ножка ягненка, всевозможные блюда из мяса и суфле, три вида супа, нежная рыба в белом винном соусе, апельсиновое мороженое...
Стакан для воды, золотой стакан для красного вина, хрустальный для белого, а также блюдце для консоме. Семь вилок разного размера с разным количеством зубцов, причем предназначение последних трех приборов Белль даже не успела начать отгадывать.
Ничего не скажешь, Чудовище пыталось зазвать ее на роскошный ужин. В качестве извинения за то, что держит ее здесь пленницей?
Или за то, как оно обошлось с ее отцом?
Может быть... может, маленькие вещицы правы. Возможно, Чудовище просто не знает, как вежливо попросить.
Нет.
Белль помотала головой. Она читала об этом. Жертвы похищения часто начинают симпатизировать своим мучителям. Это болезнь, причем научно обоснованная.
Ведь на дворе восемнадцатый век, эпоха торжества разума.
И этот человек-зверь бросил ее отца в тюрьму лишь за то, что бедный старик вторгся сюда без приглашения. Это не просто отсутствие вежливости.
Это нарушение законов Франции. Даже если этот маленький волшебный замок спрятан от вселенных Парижа и Версаля.
Но...
Бульон был почти прозрачный и бесцветный, да еще и тихо шелестел, словно морские волны – а Белль никогда не была у моря. Она взяла рогалик, чтобы макнуть в бульон, разломила, и под хрустящей корочкой обнаружилась благоухающая мякоть и заварной крем.
Мясной паштет был такой густой, что Белль смогла впихнуть в себя совсем чуть-чуть – одну ложечку.
Они с отцом не делали из еды культа, но питались неплохо, даже ели мясо раз или два в неделю. Травы, до сих пор пышно растущие в саду ее матери, служили отличными приправами, делая каждое блюдо гораздо вкуснее. Словом, они знали толк в еде, как все французы.
Однако даже рождественское угощение не шло ни в какое сравнение с этим столом.
Белль вдруг поймала себя на том, что лопает всё без разбору, совсем как персонажи некоторых сказок, которые, поддавшись на уговоры злодеев, так наедались, что буквально лопались от еды, или так набивали живот, что уже не могли сбежать.
Другая, более разумная часть ее сознания тихо шептала (Белль хотелось думать, что голосом ее мамы): «У тебя случится расстройство желудка от такого количества непривычной еды».
– Вы действительно приготовили всё это для меня? – спросила девушка, вытирая рот салфеткой.
– Конечно, дорогая, – с энтузиазмом закивала госпожа-чайник. – Ты наша дорогая гостья. Мы столько лет скачем по этому пыльному замку, в котором нечего делать и некому служить.
– Некому? А как же ваш господин?