– Никакой точной информации нет, – вздохнул майор. – Откуда? Но Марс – планета загадочная. Очень уж там много интересных объектов. Если командир даст добро, то после официальной части можно будет осмотреться кое-где в частном порядке. Для закрытого доклада.
– Ага, Катя, станешь вторым Говардом Картером, – воодушевился я. – Найдешь своего марсианского Тутанхамона. А насчет снимков, мы Веррна попросим…
– Подробные снимки будут, – слегка улыбнулся слушавший весь разговор альдеянский инженер. – И сканирование поверхности тоже устроим. А дальше – как повезет, всю планету мы частым гребнем не прочешем, у нас малый военный рейдер, а не крейсер дальней разведки. Однако, если на Марсе есть что-то интересное, то шанс это «что-то» найти представится…
Марс во всем своем великолепии появился на главном экране мостика к концу седьмых суток полета, перед началом фазы активного торможения. А еще через восемь часов, когда на корабле настало утро по бортовому времени, его красно-бурый диск занял большую часть пространства на экране моего терминала. Бортовой интеллект Шершня вел прямую трансляцию нашей цели по мере приближения рейдера к красной планете. Оба пилота-альдеянина вместе с космонавтами уже были на мостике, и я поспешил к ним присоединиться. А вскоре там была уже вся наша команда. Этот день мы целиком провели в отсеке управления.
Близкий «Бог Войны» притягивал наши взгляды и леденил кровь. Отрабатывая до конца полетную программу, рейдер не спеша гасил скорость и осторожно пристраивался на орбиту красной планеты, а мы всё смотрели на нее и смотрели, с трудом отвлекаясь даже на перерывы для еды. Мигель в этот день не стал возиться на камбузе, отделавшись кашей и чечевичной похлебкой, однако претензий ему никто не высказал. Ощущение торжественности и величия момента с нашей подачи перешло даже на альдеян. И то сказать – Марс был красив. То рыжий, то красно-серый, то цвета запекшейся крови – диск планеты сиял всеми оттенками красного цвета, над которым переливалась легкая дымка атмосферы, в которой вблизи экватора иногда можно было разглядеть длинные нитевидные облака. Эта дымка могла быть красноватой, голубоватой, белесой, зеленовато-изумрудной, – всякой, в зависимости от нашего положения на орбите и игры солнечных лучей. Зрелище завораживало и настраивало на мистический лад. Что, интересно, мы обнаружим внизу? Только камни и песок, или нет?
– Подтверждаю фиксацию состояния корабля. Шершень на орбите, высота четыреста километров ровно, все маневры завершены, главный двигатель выключен. Бортовое время – девятнадцать двадцать по земному исчислению, – сделал официальную заметку для журнала экспедиции Алькк. А затем, поерзав на кресле, повернул голову ко мне. – Какие будут приказания командир?